Он неОн

Он не ходит в клубы. Он читает Бродского, психоаналитиков и что-то безумно серьёзное про Вторую Мировую. Он курит Мальборо в старой пачке, потому что аутентично, а иногда трубку. Стряхивая пепел, Он чуть-чуть наклоняет голову вбок. Но от Него всё равно всегда вкусно пахнет. Сидит в соцсетях, но часто по работе. Когда Он смеётся, слегка запрокидывает голову назад и прикрывает глаза. Когда что-то не ладится, Он говорит "печалька", так что хочется всё бросить и обнять Его, как миленького плюшевого мишку. Он пьёт виски и водку с минералкой. Когда Он улыбается, то похож на котёнка, а когда серьёзен - на детектива 80ых годов. Он любит устраивать бардак в квартире, но прибираться в мыслях. Он слушает хороший зарубежный рок и бодро подпевает ночным пародиям на ДДТ. Его можно было бы назвать человеком-в-себе, если бы не Его открытые пронзительно-карие глаза.  Он неплохо разбирается в аналитической философии, но всё больше отдаляется от неё. Он ни раз переживал ветра и ливни в глухом лесу, пьяных военных и женщин-лесорубов в уездном городе и мою бестолковость в разговорах. С Ним солнечно, хотя я и приезжаю к Нему в самую неудачную погоду. С Ним интересно строить гипотетические ситуации, но Он легко умеет возвращаться в реальность. Он очарователен, поэтому рассказывая о Нём, я всегда называю Его очаровательным мужчиной. На самом деле Он знает гораздо больше, чем я, но не настаивает на этом. Потому что вранье, что джентльмены вымерли.
А впрочем нет, Он, наверное, совершенно другой. Все эти слова, они зарисовки являющегося, того, что представляет, но не показывает сущность. Я бы вновь назвала Его человеком-в-себе, если бы не те краткие моменты, когда я могла воспринимать Его сущность не обращаясь к словам. Структурализм не прав: субъект не умер, умер язык как достойная возможность говорить о людях, в действительности мы можем лишь легонько улавливать тонкой гранью между мыслями и чувствами, невообразимую прелесть человека, восхитительный шарм Его сущности.