Мир, где яблоко промахнулось

Яблоко - уж назовём его яблоком, хотя филологи скажут, что это был инжир, историки, что гранат, а теологи, что квинтэссенция плодов мира, - висело на ветке и ждало Ньютона. Яблоку не везло. Всю череду его кармических перерождений его преследовали неудачи одна горьше другой. Оно не соблазнило румяным боком Еву, как то было задумано, и грехопадение пришлось провести иным, несколько менее приятным образом. Его сорвала с дерева Эрида, чтобы подбросить трём богиням, но те, прочитав надпись "Прекраснейшей", просто посмеялись, а потом с усмешкой подарили какой-то пролетавшей мимо гарпии и Троянская война прошла под девизом "Там у них золота завались, всем, братцы, хватит". Его с хрустом надкусил Цезарь в тот момент, как посмотрев трезвым взглядом на то, что у него есть, подумал: "А Плутон с ним! Довольно с меня и консульства, будем довольствоваться тем, что есть" и остановился на берегах Рубикона.

И так продолжалось и продолжалось: вместо того, чтобы будить мысль, рождать брожение умов и волнение чувств, оно вызывало только сытую отрыжку. Особенно огорчилось яблоко в то пятничное утро, когда Петрарка, откушав его, получил жуткое несварение желудка, и несмотря на всю свою богобоязненность не пошёл к храму. Правда, Петрарка изобрёл потом систему двойной записи и стал одним из богатейших ростовщиков. Но это яблоко не утешало.

И вот настал его звёздный час. Яблоко сияло радостными надеждами: уж теперь-то, в век, который жаждет новых открытий, когда пора начать эру технического прогресса, теперь-то, когда не эти никому не нужные и от того не состоявшиеся религия, литература и героическая история, а самое коммерция зависит от него, оно, наконец, восторжествует! Яблоко напряглось, поймало встречный поток ветра, раскачалось и устремилось к голове Ньютона. В это время Исаак почувствовал, что по ляжке ползёт вошь и наклонился. Яблоко мягко ударило по плечу и скатилось ему под левую руку. Великий натуралист небрежно отёр его полой камзола и сжевал, благодушно думая при этом: "Яблоки в этом году уродились на славу. Сказать Фанни, чтоб пирог завтра к ужину заказала, что ли? Или баранью ногу под яблочным соусом. Вот оно, счастье".

"Повешусь", - подумало в тоске ещё непереваренное, и следовательно, не перевоплотившееся, яблоко, - "Или утоплюсь. Надоело! Отягощу карму до крайности и восстану в следующей жизни пыреем или репейником".