Судьба Романтика из Колорадо

             I

Вместо биографии

Как много лет прошло с тех пор,
Когда родителям на радость
Родился мальчик весел, бодр
В предгорьях штата Колорадо.

Отец избрал армейский путь
Для сына.
         Но сказал: «Не надо!» —
Муштры тупой изведав суть,
Кадет из штата Колорадо.

Сменить армейское сукно
На прерий жар и гор прохладу,
На шляпу, лошадь и седло
Был рад рождённый в Колорадо.

А вкус свободы привлекал,
Пьянил в отсутствие преграды,
И он весь день верхом скакал,
Всю ночь спал в травах Колорадо.

Верхом на резвом скакуне
Он — в шляпе иль в индейских перьях —
Умчаться мог на пару дней
В отроги гор, в просторы прерий;

Он мог лежать на валуне,
Осматривать горные гряды,
В ручьях купаться при луне,
Пить воду в реках Колорадо…

Как много лет прошло с тех пор,
Когда за мелкую награду
С приятелем затеял спор
Тот юноша из Колорадо.

Приятель, не жалея шпор,
Гнал мула, плетью бил, как градом,
Но впереди во весь опор
Бежал ковбой из Колорадо.

Закончив этот марш-бросок,
Как будто сбитый камнепадом,
Упал на финише в песок
Легкоатлет из Колорадо.

Он настоящий был ковбой:
Мустангов объезжал умело,
И на родео конь любой
Его вниз сбросить не сумел бы;

На ранчо, сидя у костра
На брёвнышке вместо эстрады,
Пел с вечера и до утра
Друзьям мотивы Колорадо.

Ему кричали: «Пой, ковбой!» —
Завсегдатаи ресторадо,
Но стать певцом и рок-звездой
Мечтал студент из Колорадо…

Он, словно яркий метеор,
Ворвался в звёздную плеяду
И произвёл на всех фурор,
Взлетев по строчкам хит-парадов.

И в зарубежную гастроль
Послали нового артиста,
Но… не желал играть он роль
Смазливого певца-статиста.

Был в его жизни эпизод:
Когда на поиск Эль-Дорадо
В джунгли подался целый взвод,
В нём был артист из Колорадо.

Тот авантюрный выкрутас
Едва не кончился трагично:
От смерти только случай спас
Златоискателей циничных.

А вот ещё один момент
Из артистической карьеры:
Как грубый, жёсткий комплимент,
Средь ночи в дом, прорвав портьеры,

Влетел рой автоматных пуль,
Дробя стекло и штукатурку, —
Плевок оскалившихся дул
Властями нанятых придурков.

Визжащий смертоносный град
Певца с женой застал в постели —
Их рай в миг превратился в ад.
Ночь рвалась в хаосе расстрела…

Пока летала смерть вокруг,
Он прикрывал собой супругу,
Сжимая парой крепких рук
Её, разбитую испугом.

Так несколько ночей подряд
Обстрел будил супругов рано,
Пока повстанческий отряд
Не взял дом Ридов под охрану…

Тогда Вьетнам переживал
Американские налёты:
Там лился, как река, напалм,
Ковром бомбили самолёты.

И против варварских боёв
Гремел его протест с эстрады!
Американским бунтарём
Прослыл певец из Колорадо.

Его тревожила судьба
Вьетнамцев и южнокорейцев,
Народов Никарагуа,
Ливана, Чили и индейцев.

Он звёздно-полосатый стяг
Стирал в ведре в столице Чили
От крови жён, детей, солдат,
Что смерть досрочно разлучила…

Как много лет прошло с тех пор,
Когда в числе агитотряда
Пел для шахтёров среди гор
«Брат гринго» — друг из Колорадо.

Когда ж настал прощанья час,
Газеты в новостные ленты
Собрали письма с рудников
Ранкагуа и Эль-Теньенте.

Он счастлив был попасть на БАМ,
И не искал себе награды,
И пел: «Желаю счастья вам!» —
В Сибири бард из Колорадо.

На сцене, мокрой от росы,
На склоне сопки пели рядом
Ансамбль вокальный «Верасы»
И менестрель из Колорадо.

Он, обличая в песнях ложь,
Пел у посольств, на маршах мира —
И уважала молодёжь
За искренность певца-кумира.

Он видел, как циничен мир,
И выступал за справедливость,
За что отважный рок-кумир
У власть имущих впал в немилость.

Готовый жертвовать собой,
Другого заслонить от смерти,
Он выдержал последний бой
И тем обрёл себе бессмертье!

Политика иль криминал
(Здесь знак «равно»)
                такого гада,
Что жизнь цинично оборвал
Борца за мир из Колорадо,

Нашли.
      И пал в бою солдат…
Неравном, как всегда бывало!
Должно было могилой стать
Воды озёрной покрывало:

Вода должна была сокрыть
Улики подлого удара
И всех заставить позабыть
Про доблесть «Рыцаря с гитарой».

А ликвидатор был — мастак!
Ведь он свой хлеб жуёт не даром:
Убрать певца — такой пустяк!
И больше «Рыцаря с гитарой»

Нет!..
      Ныне пошлые певцы
И журналисты-наглецы,
Блогописаки и глупцы,
Политиканы-подлецы,
Власть предержащие дельцы,
Прочие христопродавцы
Врут про него, рыгая смрадом,
Ведь не возьмёт их под уздцы,
Не плюнет в лживые зенцы
И не начистит им торцы
В порядке сатисфакции
Тот, что годится им в отцы, —
Подвергнутый кремации
Тореадор из Колорадо.

Читатель мой, товарищ мой,
Живущий далеко и рядом,
Узнай же ты любой ценой,
Как пал солдат из Колорадо!

Запомни, детям расскажи,
Как пел на сценах-баррикадах,
Как встретил смерть и прожил жизнь
Бунтарь из штата Колорадо!

Цветы к надгробью положи,
Где даты две отныне рядом:
Два мига — это смерть и жизнь
Романтика из Колорадо.

             II

Вместо эпитафии

…Закончен марафон длиною в жизнь.
Бегун на финиш вылетел устало,
Но некому сказать было: «Держись!
Крепись, ковбой! Сдаваться не пристало!»

Он на переднем крае был один:
Друзья погибли и отца не стало,
«Товарищ» вдруг назвался «господин»,
В любимом мире всё постылым стало.

Но он держался из последних сил!
И в мире не было «горячих точек»,
Куда б его призыв не заносил
И где бы он не пел призывных строчек.

Он звал к борьбе за справедливый мир
И, как боец, держал судьбы удары,
И был однажды в его жизни миг,
Когда взял автомат вместо гитары.

Чтоб животы арабским пацанам
Не резали штыками фалангисты,
Испанским журналистам по ночам
Не пробивали головы франкисты,

Американцы в Никарагуа
Не жгли огнём деревни сандинистов,
И не рубили пальцы на руках
Тюремным узникам чилийские фашисты,

И чтобы огнедышащий напалм
Не полыхал над крышами вьетнамцев,
И чтоб израильский бульдозер не сметал
С земель исконных хижины ливанцев,

Чтоб в каждом из домов горел очаг,
Чтоб были у ребёнка папа с мамой,
Певец с трибун и баррикад кричал,
Он даже выступал на стройках БАМа.

…Когда-то на Земле была страна
(Она была просторна и сильна),

Где люди жили мирно и счастливо,
Пусть скромно, но почти что справедливо,
В культуре, созидании, любви, —

Певец не раз там выступал, бывало,
Свой инструмент музею подарил,
Народ простой певца боготворил.

И был у той страны трагичный год:
Фашисты провели переворот,
Народ безмолвный утопив в крови.

В день роковой гитара вдруг упала,
Презрев опору прочную перил, —
Знать, искренне певец народ любил! —

И, болью вскрикнув, лопнула струна…
И в нищету низвергнута страна.

…Немало женских покорил сердец —
Патрисия, Рената, Вибке, Рада
И Эве Киви — дам любил певец,
Ковбой-плейбой из штата Колорадо.

Пусть моралист кричит: «Не хорошо!
Таких любвеобильных нам не надо!» —
Ему ж плевать, что было за душой
Романтика из штата Колорадо!

Романтик дамам песни посвящал,
Дарил стихи, возил с собой по миру,
Любил, как рыцарь шпаги и плаща
Или Орфей с гитарой вместо лиры.

…На родину рвалась его душа!
Но публика была ему не рада,
Бесчинствуя, ругая и душа,
Стремясь изгнать певца из Колорадо.

В прямом эфире затыкая рот,
По три вопроса задавая к ряду,
Его публично оскорблял урод —
Его земляк, фашист из Колорадо.

Душа скитальца обрела покой
В полях зелёных, в прериях бескрайних,
А прах уложен матери рукой
В «Горах Зелёных» под могильным камнем.

Скучал он часто по родным местам —
Там гуще лес, милей ночи прохлада,
Там травы мягче, выше горы там,
И солнце ярче в штате Колорадо,

Там смелый мальчик мчит во весь опор
На лошади по прерии бескрайней…
Как много лет промчалось с этих пор!
И не вернуть назад их!.. Как печально…

13 ноября 2010 года — 04 июня 2011 года

Фотограф: Елена Макарова
Фотохудожник: Анна Кастильо