Судьба Революции

   
СУДЬБА  РЕВОЛЮЦИИ


         Пролог

С  Землей  были нормы  строгие.
Успехи  видны  воочию,
Хоть сложности  с  геологией
И  катаклизмы  прочие.
С животными стало проще.
От  Бога  им нечего  ждать.
Они  на  Судьбу  не ропщут
И не умеют  роптать.
Законы  для  всех  простые.
Их  очень  легко  «открыть»:
«Умри, чтоб другие  жили.
Живи, если можно жить».
Гармония  утвердилась:
Виды  живут  по  соседству.
Особь  легко  обходилась
Уровнем  сложных  рефлексов.
                -
Прошли  миллиарды  дней,
Хоть это случилось  не  сразу:
Бог создавал  людей,
Уже  наделенных  разумом.
Разуму  можно  позволить
С новым  законом  считаться:
«Ошибаться  и  строить.
Строить  и  ошибаться».
Много  держав создавалось.
(Мы  тоже  не  «вязаны  лыком».)
Но все это сплошь  оказалось
Слепым историческим  «тыком».
Державы – продукты  разбоя –
В  Истории  просто  «явления»
От первобытного  строя,
До  грандиозной  Империи.
Задача  людьми осознана –
В  общество  влить Гармонию  .
Были  теории  созданы,
Что объясняют  Историю.
Вели в неизвестность дороги.
В какой из них  брезжит свет?
В России стоял на пороге
Великий  Эксперимент.
 
      

       Истоки

Предки не раз  наблюдали
За стаей  зверей  у  реки:
Держат в  покорности стаю
Могучие  вожаки.
Люди учились веками,
Сильней и разумнее стали.
Жили  большими  родами,
Что очень похожи  на  стаи.
Ученые  догадались,
Что в поздние  времена
Роды  для  походов  сливались
В  могучие  племена.
Тысячелетья зависли.
Прогресс над  людьми потрудился.
Стал  человек  независимей
И к личной  свободе  стремился.
И эта мечта в реальности
Стала от рабства заслоном.
Стремление к индивидуальности –
Всеобщим  людским законом.
-
Философы  без  Отечества
Создали  теорию  классов.
Как превратить человечество
В однородную  массу.
Чтоб исключить сомнения,
Они научились  хитрить.
Но, главное  в их  учении –
Отобранное  разделить.
С изящной  словесной  грацией
Туманили разум  людской.
Назвали «экспроприацией»
Привычное  слово «разбой».
Красивых  теорий  эклектика
Звала  рабочих  к  бою.
А  ложная  диалектика –
Назад  к  родовому  строю.
Мир на ошибках  учится:
На войнах,  пожаре  и  горе.
А, что из  теорий получится,
Покажет  Россия  вскоре…

        Вожди

Церкви  «пришествия» ждали
Вплоть до последних дней.
«В  мире»  царя  почитали.
А  позже – великих  вождей.
Народ создавал  Историю,
Умея  лишь стадо стеречь.
Вожди  изучали  теорию
Своих  бородатых предтеч.
Система, рождаясь заново,
Отбор персонажей  вершила.
Интеллигентность  Плеханова
Многих  коллег  смешила.
Прагматики  брали «гору»,
Хотя  рассуждали плоско.
Ленин пришелся «в пору»
Своею  харизмой  броской.
Уже  государством  правя
(От  Правды ни дать, ни взять),
Он смаковал, картавя,
Привычное: «Р а с с т р е л ят ь!»
И ныне  сознанье  терзает
Его  изуверский глас:
«Чем больше  попов расстреляем,
Тем  будет полезней для нас!»
Разверстку  вершили тупо,
По запредельной  норме.
Ленин, мужик  не глупый,
С трудом  настоял  на  реформе.
Трудной  была  дорога:
Спины  не разогнуть.
Селу удалось немного
С НЭПом передохнуть.
Гримасы коварного Времени
(Узок  наследников  круг!):
Когда  хоронили  Ленина,
Троцкий  уехал  на  Юг.
Сталинский  меч  над  страною.
Троцкому  не повезет:
Уже перед самой  войною
Сталин его  «найдет».
Действуя по инструкции,
Как демон, пришедший  из мрака,
Свердлов вошел  в Революцию
Как истребитель казаков.
В мире ничто не ново.
Система в крови рождалась.
Авантюристов  свора
К власти в  России дорвалась.
 
«Чумной»  вагон


«Мировая…»  война задыхалась
В тумане  от  дыма и  газов.
У  немцев  идея рождалась,
Как «выбить" Россиюс сразу
Следуя  тайной  инструкции,
Без  всяких  билетов  и  брони
Русских  вождей  Революции
Отправили  в  тайном вагоне.
От акции   чуда  ждали.
С   Черчилля  легкой руки
Пульман  «чумным»  прозвали.
Даже  большевики.
Светофоров  сонный  ряд
Столкновением   грозили.
Как  направленный  снаряд,
Полетел  вагон  в  Россию
А, поездка – будь здоров!
Крупская  писала  лично:
«Нет проверки паспортов
Даже в ближнем  пограничье».
Питер их  не очень  ждал.
Ледяная  мясорубка!
Но  Финляндский  принимал
И засасывал, как губка.
Кто в  Советы, кто в ЦК,
Кто на  Флот подался лихо.
Иль  вещал  с  броневика,
Точно греческая  пифа.
Покраснел от крови  лед.
Бунт – чудовищная  рана.
«Выбили»  Батийский    Флот,
Истребляя    адмиралов.
Немцы  большего не  ждали.
Разложение  сильней.
На  Босфор поход  сорвали
Черноморских  кораблей.
Язва начиналась  с  Флота,
Поражая  корабли.
А, когда  бежит  пехота,
Оголяются  фронты.
Но, чума не выбирает,
Где чужие,  где  свои.
И корона прочь  слетает
У  Вильгельма  с  головы!

   Вирусы  Коммунизма

Работать на  Родину – подвиг.
Ты только не очень старайся.
Резкий услышишь окрик:
«Парень, не выделяйся!»
Презрительно бросят: «Заелся,
Личный блюдешь  интерес…»
В сознанье  народа въелся
Уравнительный  пресс.
Что это? – Людская  харизма,
Дошедшая с прошлого века,
Иль вирусы  Коммунизма
В  сознании  человека?
«Будь скромен, послушен, беден.
Обществом  люди  сильны!» -
Вирус  смертельно вреден
Для самой  могучей  страны.
Личные цели, наверно,
Движут  людской прогресс.
Идея – почти эфимерна.
Реален  земной  интерес.
Где люди в тряпье  одевались,
Лишенные  блеска и  грации,
Империи разрушались
И растворялись  нации.
Парень.  что    «курсом»  не следовал ,-
Потенциальный    враг.
В  пятидесятых преследовали
Ни в чем не повинных  «стиляг».
Студентов у входа встречали
(И это в  Дворцах Науки!)
«Коконы»  выстригали
И резали  узкие  брюки.
Мода смешной выставлялась.
Дерзость – не нужной обузой.
Инакомыслие  выдворялось
Из  государственных  ВУЗов.
Но люди росли и мужали.
Готовились к перемене.
И этим  серьезно мешали
Могучей  советской  Системе.

Две революции

Где в  Истории  новое  бралось?
Спутать  годы  -  не ровен час.
Все с Бастилий  своих   начиналось
У  британцев, французов, у нас.
Если  люди  всерьез  « разойдутся»,
(Водку жрут  иль пьют винцо),
Параллели  любих революций
Прямо скажем,  всегда налицо.
И  везде,   где   устои  рушились.
Руки молотом  грозно  свело.
Зимний, правда, не   очень  разрушили,
Зато выпили  все вино.
Начиналось: «Все  люди – братья,
А империи –явный   разбой.
Незаметно, но   все  объятья
Превратились  в  сплошной    мордобой.
Комиссары  легко  плодились.
Крови аллой  -сплошная    река.
Тухачевские  лихо  носились,
Выколачивая   мужика.
А, во  Франции, что  творилось?
Ко всему ли   Париж  готов!
Гильотина  почти  затупилась
От обилия  гордых  голов. 
Комиссары  Конвента    ждали
И  мандата  на  Звездный Час.
А  провинции  усмиряли,
Только  пушками,  как  у нас.
И, чтоб не было робких  сомнений,
Аналогия  сразу  видна:
У  Великих людских   Потрясений
Исторически  цель  одна!
Попирались и   Честь, и Право.
А  Судьба  ожидала    одна,
Добирались  до  власти  ь  тираны
И  всегда  начиналась   война. 

        Накануне

Октябрь. Петроградская  сцена.
Бумажная  брань резолюций.
Герои всплывают как  пена
В  нагретом  котле  революций.
Взвинченность до  упада.
Потоки  красивых слов.
Словесные  водопады
На  стрижки  солдатских  голов.
Дантоны  длинноволосые –
Воинственной  Думы  столпы –
С  достоинством  ноги  уносят
От равнодушной  толпы.
Первая  сыплет  пороша
На  кудри  изысканных  стрижек,
Стекая  водой  по  клешам
Бритоголовых  «братишек».
Где-то слышна  трехрядка.
Люди стоят у огня.
«Анархия – мать порядка» -
Лозунг  текущего  дня.
Мирно проходят  собрания:
Еще не вскипели страсти.
Где-то идут  заседания
О срочном захвате  власти.
В Зимнем пока заседают.
Керенский  в роли  Мессии:
«Большевики не знают,
Что ожидает Россию».
Ленин: «Чтоб  власть упала
Дело не лет, а дней».
Сгущается  в воздухе  аура
Раскрепощенных  людей.
Глухие  проклятья  несутся
С полей  надоевшей  войны.
Демоны скоро  проснутся,
Досмотрят  последние  сны!
Занавес закрывается,
Хотя  не созрел  финал.
«История  повторяется».
И в этом  уверен зал.

        Начало

Речей  наговорено  много.
Уже  не страна, а вече.
Пора выходить на  дорогу
И «Временных»  брать под  вечер.
Зимний  шутя  подмяли.
Лихие  балтийские  роты.
Как часто  Россию  терзали
Дворцовые  перевороты!
Матросская  шумная  братия
В  подвалы ныряли, как в трюм.
А скажут: «Их звала партия
На исторический  штурм».
Историк  свой  долг исполнил.
Свидетели  все  заодно:
Убитых  никто не помнил,
Но кислое помнил  вино.
Мятеж  завершали  матросы.
России  опять не везло:
Партийные  лысые  босы
Уютное свили  гнездо.
А их комиссары лохматые
Кожанки  с шиком  носили.
Жгли  хутора  богатые
В южных  степях  России.
Пожар раздували  умело,
Врагов  ненавидели страстно.
Нынешние  тамплиеры,
Только  под  знаменем  красным.
История  знает средство
Против  чрезмерных  страстей –
Бдительное  «самоедство»
Среди  боевых  друзей.
«Врагов  истребить желательно.
Пусть полнится кровью  река» -
На эту идею старательно
Работало  ВЧК.
Вырос  державный  колосс
На кладбище  свежих  костей.
Ведь  революция – Хронос,
Который  глотает  детей.
Народ  превратился  в  «никто».
История  в двери стучится.
А  далее будет то,
Чему  суждено случиться.
 
Апостолы  Революции

Новые дни приближались.
Эб этом Христос    поведал.
«Апостолами» назывались
Всех,  кто учению  следовал.
Христос свои муки  изведал.
Был тих  и спокоен  лицом,
И был  вознесен на  небо
Своим  всемогущим  Отцом.
История  с места  тронулась.
В ответ на «крутые» меры,
Вера   росла  и  множилась
С первого года  Эры.
                -
В мистику вовсе  не веря,
Легенда  легко рождается:
Коль  Эра стучится  в двери,
Апостолы  появляются.
К новой примкнулие вере!
Кто видеть Героев  мог?
 Их  описал в  поэме
Поэт  Революции  Блок.
Очень на правду  похоже.
Язык  у  поэта  сочен.
У Блока их  было тоже
Двенадцать Апостолов   Ночи.
Апостол  в  Грядущее вхож.
И нечего  Правдой  клясться.
Коль предсказал  грабеж,
То  грабежи  разразятся.
Они не вещали  даром
И не подвластны  Суду.
Коль предсказали  пожары,
Извольте,  пожары  будут!
А, предсказания  «винные»?
Коньяк  будут  пить из бутылок
Надо стрелять в  невинных,
Станут  стрелять  в  затылок.
Их  предсказанья  чреваты.
Вывод  Истории строг:
Апостолы  не виноваты.
Их надоумил  Блок!
                -
Век Революций настал.
Высокая  планка  взята.
И  только  поэт  понимал,
Как будет  Россия распята…
 
   
Исторические параллели

Факты вполне созрели
Событий, идей, имен,
Чтоб провести параллели
Революционных времен.
         -
Революция победила,
Врагов выжигая огнем,
А короля судила
Открытым народным судом.
Головы сек по инструкции,
И не одних  вельмож
Кровавый кумир революции
Гильотинный нож.
Тогда не боялась публики,
В этом упрека нет,
Молодая республика.
Восемнадцатый век.
                -
В отличие от французов,
Через пару веков
Гласность стала обузой
В наследии большевиков.
В осатанелом угаре,
Меняя истории ход,
Перестреляли в подвале
Весь императорский род.
Проблему царя решили.
Но ради каких идей
Вместе с царем перебили
Ни в чем не повинных людей?
Страна не узнает счастья.
Схлынет немного дней,
И гидра кровавой пастью
Пожрет и своих детей.
Исчезнут мораль и верность,
Честь и родительский дом,
А жизнь потеряет ценность,
Как щепка при рубке дров.

      Чистка

Еще от борьбы не остыли
Растерянные  народы,
Как из  России поплыли
С изгоями пароходы.
С прощальным гудком  уходили,
Отбросив швартовые тросы.
Цвет нации увозили,
Мешавший  кремлевским боссам.
Философы  и артисты,
Историки  и поэты –
Всех  выгребали чисто
В  послевоенные  лета.
Остались развязные хамы,
Которые  «дело» знали
Да на  святые храмы
Церковных отцов  распинали.
Отзвук  народного стона.
Скупая  слеза  на ресницах.
С гулом прощального звона
Рушились ниц звонницы.
С религией  разобрались.
Снимали разбой  на показ
И за кулачество  взялись,
Чтоб «ликвидировать  класс».
Очень при этом спешили
Узду  затянуть сильней.
Деревню  за год лишили 
Трудолюбивых людей.
Хлеб  увозили в город.
Чекист  был и сыт, и пьян.
В итоге чудовищный голод
Унес  миллионы  крестьян.
Суд и расправу  правили.
Никто  непредвидел  войну.
Армию обезглавили
В тридцать седьмом  году.
Менялись  Ежовы и Ягоды.
«Стукачеством» заняты люди.
Жертвы невинные падали.
А дальше страшнее будет.

        Партия

Партийцы,  взращенные  Лениным,
За Будущее  воевали,
«Словно отлитые  Временем 
Из  нержавеющей  стали».
Были они  романтиками
С  маузером  на  ремне.
И, в большинстве,  фанатиками
С  догмами  в  голове.
Их  было не очень  много.
Приспособленцев  -  масса,
Когда  «пробивали»  дорогу
Для  угнетенного класса.
Романтики – люди  безгрешные.
Когда  стала  партия  модой,
Их оттирали  спешно,
Чтоб  «не  мутили  воду».
Перегорели страсти.
Отброшены  прочь  захватчики.
Открыто  тянулись к власти
Сталинские  аппаратчики.
Они терпеливо  ждали,
Когда им развяжут  руки.
Романтиков  ночью  «брали»
На бесконечные  муки.
Партийная власть безмерна.
Триумф  демократии – сон.
Кто жил  « не совсем  примерно»,
Того выдворяли  вон.
Не бралось ничто на веру.
Учились «по умному» жить:
Чтобы  «пробить»  карьеру,
Надо партийным  быть.
И все обходилось  «чисто»,
Хотя  и к соблазну  вело:
Снимали  «крутых» министров
Решением  Политбюро.
Где-то стонали ГУЛАГи.
Казалось, что это надолго.
Писались  любые  бумаги
С  подписями парторгов.
И все это ради  «класса».
Под флагом имен исторических.
В  народе копилась  масса,
Что сделается «критической»

         Пауки

 
Царизм   не был всех    глупей
И  жандармы  из  столицы.
Высылали  бунтарей
За «оседлые»  границы.
Там они  и грызли честно
Социальные  науки.
Власть свалилась, как невеста
В незапачканные  руки.
Бунтовали  понемножку.
С  показухой или честно.
Троцкий  прыгнул  на подножку,
Когда  поезд  тронул  с  места.
Развела  судьба всех круто.
Идеалы  в грязь  топтались.
Люди враждовали   люто,
Едва к власти добирались.
Руль страны  шутя  схватили
Юной  власти пионеры.
А затем «горшки  побили»
С  коммунистами  эсеры.
Высшая  номенклатура?
Здесь  сравнения  легки.
Грызли  яростно  друг  друга,
Словно  в  банке  пауки.
Но  «Час  истины  настал»
Для  интрижек  неумелых.
Сталин  всех  к  рукам  прибрал.
Сперва  «правых». Потом  «левых».
Чтоб  ни в ком не сомневаться,
Мелких  пакостей  не  ждать,
Поступил по-азиатски:
Приказал  ГУЛАГ  создать.
Когда  деспота  не стало
И гроза промчалась  мимо,
Вновь  воскресла  и взыграла
Византийская  интрига.
Как  пример  хрестоматийный,
Зла и подлости река,
Стало вдруг  «антипартийным» 
«Монолитное»  ЦК.

«Винтики»  и  «бойцы»

Вселенская  эйфория
Замешана  нагло и круто:
Рабочий -  почти  Мессия,
Готовый шагать по трупам.
Идея  вперед уносила:
Россия – уже не Отчизна.
Людей  затянула  трясина
Плакатного  Коммунизма.
История повторится
В  Китае довольно скоро –
Неразличимые  лица
В  синеблузных  колоннах.
Скудный  запас  пожиток
(Все  старое  будет  забыто!)
Личная  жизнь – пережиток
Буржуазного быта.
Были и планы  главные
(Безумство  почти налицо!) –
Создать «трудовые  армии»
Из  безотказных «бойцов».
Никто не заметил  подмены.
Только не «спрятать концы»:
«Винтики» -   для  Системы,
А на плакатах  -  «бойцы»
Свой  интерес  низложен,
Не важно станок  или   стих,
 «Винтик»  крутиться  должен
Только «от сих  до  сих!»
Почти состояние  комы:
Партия  всех  важней!
Жены писали в парткомы,
Жалуясь на мужей.
Дело решалось срочно.
И сколько вреда нанесли,
Считая  себя непорочными
Партийные  секретари!
В шапках  верхушка «пыжилась».
Народ у  трибуны – пестр.
Система  скрипела, но двигалась,
Как  фантастический  монстр.
«Скрип»  раскусить успели,
Но не смогли  изменить:
«Винтики»  не хотели
«Винтообразно»  жить! 
 
    Полководцы

Страсти в  ЦК  играют.
Есть  оптимисты  и  нытики.
Их  лидеров  отстраняют
От  очень «высокой»  политики.
Интрига  во всем  виновата:
В правительстве  новые  лица.
Троцкий – глава наркомата,
Но вскоре поста  лишится.
Есть  от военных  угроза:
Они от коварства устали.
И Фрунзе  погиб от наркоза,
Не без  содействия  Сталина.
Нет полководцев  известных
Для  пополнений  штата.
Разве палач  Тухачевский –
Покоритель  Кронштадта.
Лавры  его иллюзорны.
И критики,  видимо, правы,
Что он убежал  позорно
От недобитой Варшавы.
Комдивы – рубаки  и увальни.
Не радуют Сталину  взоры.
Из фронтового уровня
Есть энергичный  Егоров.
Он  и работать старался,
Но  имидж  у  маршала дутый.
Он «оборзел»  и  «зазнался»,
Словно индюк  раздутый.
А, что  говорил  Егоров:
«Гражданскую  вспомнить  извольте:
Сталин  лишь тень  его
На  юго-западном фронте!»
Шапошников  очень приметен
И партии преданно  служит.
Но он по уму – теоретик,
И для  Генштаба  нужен.
Партия непогрешима
И не нашла  компромата:
Стал  комиссар  Ворошилов 
Во  главе  наркомата.
   

     Прозрение

Гибли  дворцы  и храмы
На  древней  святой  земле.
К власти приходят хамы
С  маузером  в кобуре.
Культура – опаснейший  груз:
«Она  буржуазная, братцы!»
А, с пролетарской – конфуз.
Откуда ей, бедной  взяться?
Наследие – дело вредное.
Тешься, народ  московский.
В почете Демьяны  Бедные.
У Сталина – Маяковский.
Науку  « поднять ь  не смогли.
Магия  мифа витала:
Философы - сплошь враги –
Прислужники капитала.
Едва ухватили  главное:
Партшколы -  обычная  бурса.
Только  считает  Евангелием
Главы  из  «Краткого курса».
Да. люди учились  читать.
Дорога в науку  открыта.
Поэты  могли писать,
Но под пятой  «Облита».
«Светлая  жизнь ожидалась.
О ней говорили  глухо.
Наука уже  допускалась,
Но с пролетарским «духом».
К  Гегелю  вскоре остыли.
Гнали раздумия  праздные.
«Непролетарскими» слыли
Эйнштейн и  генетики  разные.
На  «вейсманизм» налетели.
Отвергли с великим презрением.
Физиков  еле  терпели,
Хотя и с большим подозрением.
У руководства заботы.
И быть не могло иначе:
Система с надрывом работала,
Народ становился зрячим.

        Становление

Сомнение  лидеров  гложет:
Надо стремиться  к войне.
«Движение»  выжить не сможет
В каждой  отдельной  стране.
Европа от войн  стонала.
Военные  зрели  бунты.
Бавария  не устояла.
Венграм не помогли.
Новые лозунги  зрели.
Их срочно внушали  массам,
Что мы  победить сумеем
Без  помощи «братьев  по классу».
Вожди разжигали страсти,
Во  всем   эйфория длилась.
Под абсолютной  властью
Империя  возродилась.
Сил набирала и крепла.
Сияли плакатные лица.
Страна  поднималась из  пепла,
Как легендарная  птица.
Умный  причины  отыщет.
И все объяснится просто:
Народ оставался  нищим
Ради рекордного роста.
Приняли  Конституцию,
Но осознали вскоре:
Это был пик Революции,
Не повторившийся  более.
Все на  Версаль молились:
Он «выстрег»  Германию  чисто.
Но в СССР учились 
Десятки  немецких  танкистов.
Считали: обучат  к  сроку
По нашей  советской  инструкции,
А Гитлер  ворвется в  Европу.
Как  «ледокол»  Революции.
Нас явно к войне сносило.
Солдат по брусчатке топал.
Страна  набирала силы
Для  мощного штурма  Европы.

       Испытание  огнем

Генштабу покой лишь снится.
Все в Сталинской жесткой власти.
Подтягивались к границе
Красноармейские  части.
Разобраны  ограждения.
А офицеры старшие
В штабах провели учения
По европейскому  маршу.
Старые  ДОТы оставлены.
Все подтянулись  в «зону».
Но танки пока не заправлены,
А  УРы – без  гарнизонов.
Стремительно дни  летели.
Генштаб точно сроки знает.
Осталось лишь две недели,
Но… немец  опережает.
С Истиной спорить не надо.
Картина предельно ясна:
Кинжальный  удар армады
В рыхлое  тело «красных».
Да, в тридцать седьмом натворили,
Сплошь истребляя таланты:
Полки  нынче в бой водили
Вчерашние лейтенанты.
Полчище инородцев –
Только  симптомы  беды.
Вырастят полководцев
Лишь долгие годы войны.
А, что же агенты молчали?
Их сообщенья не редки.
Вторжения  ожидали,
Но Сталин не верил разведке.
Оспаривать нет резона.
Но есть и рекорд веков –
Двадцать шесть миллионов,
Потерянных  мужиков.
И ныне запретная тема
В дебри раздумий ведет:
Кто победил? Система
Или Великий  народ?

    Ядерная  прелюдия

Что-то  смущает  Сталина.
Глаза  размышлений  полны:
У  красных – огромная  армия.
У  янки – могучая  бомба.
Только  Судьба  виновата
Или  дурные  заклятия:
В офсайде  сидит Курчатов
С великолепной братией.
Ученые – не бедняги
И не обижены, вроде:
Работают не в  Гулаге,
А все-таки на свободе.
« Что Трумэн сказал  намедни?
От этих  вестей  обомлеть!
Ускорить проект, не медля
И средств  на него  не жалеть!»
Страна  разоренной осталась.
Стонала,  ругалась матом.
А, все-таки, напрягалась,
Чтоб покорился атом.
Творчество и умение
Заказывали погоду.
А испытали «изделие»
При жизни «Отца   народов».
Испарилась башня высокая.
Горит, что могло гореть.
И ветер горячими стоками
Накрыл  казахстанскую степь.
У Трумэна шок, похоже.
Отбросил обычное чванство.
Россия гордится может
Ядерным  государством.
Мир раскололся  на части.
Шаг до глобальной беды.
Тлели горячие страсти
Не очень «холодной» войны.
Но, мирная песня спета:
Война  не нужна и нам.
Страна без тепла и света
Покорна большевикам.

    Экспорт  Революции
          
«Наш паровоз вперед лети.
В Коммуне  остановка.
Иного нет  у нас пути.
В руках у нас винтовка»
«Систему» создать  сумели.
Но вложены  были конструкции,
В  которых  она  хиреет
Без  экспорта  Революции.
Миф  создавался прочный
Без  шума и прокламаций:
Надежда на братьев-рабочих
Из  «буржуазных»   наций.
Но только напрасно ждали.
Европа от крови устала.
«Братишки»  слегка пороптали,
Но, как-то пассивноо  и вяло.
Мудрые  руководители
Противились  скрытой  беде,
Готовя «освободителей»
К  европейской  войне.
Вышло не то, что хотели.
Начало войны «прохлопали»
Большевики  не сумели
«Освободить» Европу.
Но рано вкладывать шпаги.
Парад при любой  погоде!
Создали Восточный лагерь,
«Демократический», вроде.
В странах режимы  рождались.
Хоть их не всегда  и просили,
Вожди  «братских»  партий  съезжались
На поклоненье  России.
Опыт перенимали
У старшего, умного брата.
Хотя неприятностей  ждали,
Но верили в дружбу свято.
Ежели «дружба» рушилась,
То «объяснялись мило»,
Не очень-то совестью мучаясь.
Скажем, как в  Венгрии было.
Не сладко жилось и там.
Соревновались    «кто краше?»
Лагерь трещал по швам,
Как и Система наша.


   И  Боги смертны

Как отлегло от сердца,
Когда завершили войну!
Все видели цель и средства,
Чтоб  возродить страну.
Какие проблемы решались.
Где прокатилась война?
-Землянки освобождались
И заселялись дома.
Земля очищалась от пепла
И становилась красивой.
Империя  снова крепла 
И наливалась силой.
Да, вдовы и сироты были.
Не скроешь их в общей беде.
Казалось, что люди забыли
О подневольном труде.
Порядки сложились простые:
Работали все по чести.
Но, были что крепостные
На прикрепленном месте.
Все жить на свободе хотели.
Но не уйти от Судьбы:
ГУЛАГИ  не опустели.
В ГУЛАГАХ  томились рабы.
Каждый в душе считает,
Что кто-то Вождю расскажет,
Что Сталин о них узнает
И палачей накажет.
Но год проходил за годом.
Злость заглушала страх.
Кололи «Вождя  народов»
На всех подходящих местах.
С порядком привыкли считаться.
У режиссеров  испарина:
Концерты  должны начинаться
Со славы  Великому Сталину.
Пусть сила его не убудет.
Пусть месит врагов, как глину!
Казалось,  износа не будет
Кавказскому  исполину.
Но вышло совсем иначе.
И Бог не бывает бессмертным.
Он умер на «ближней» даче,
Как заурядный смертный.

      Наследники

В натуре людей не смолкает
Самая жгучая страсть:
Если король умирает,
Наследники бьются за власть.
Народы  легко поверили.
(Удары наносятся метко!)
Стал первою жертвой  Берия –
Агент  неизвестной  разведки.
История  повторится
И  посулитт успех.
Хрущева никто не боится,
А он опасаетсят всех.
Книги читать  ленится
И одевается скверно.
Зовут его «Верный  ленинец»,
Что, безусловно, верно.
Под работягу старался
И танцевал с размахом.
Живого Вождя боялся,
Но «разобрался» с прахом.
С чужим не считался мнением
И никого не спрашивал.
Люди глядят  с  раздражением
На кукурузные  каши.
И все ж его время богато
Не только букетом комизма.
Он сам тогда верил свято
В пришествие  Коммунизма.
Люди сперва считали,
Что он превосходный парень.
В космос  при нем летали
И спутники, и Гагарин.
Была в нем мужицкая сила
Из древних крестьянских пород.
Оттепель  наступила,
Раскрепостила народ.
Будут  еще сомнения.
Будут вожди стараться.
Но внутреннее освобождение
Уже  запретить    не удастся!
 
Преобразователи

В  ГУЛАГах  людей неволили.
Никто не ушел от  Судьбы!
ЗЭКи  каналы  строили,
Как  в  Древнем  Египте  рабы.
Планы  у  партии множились.
Люди  трудились  не зря.
Плотины  великие строились
И  разливались  моря.
Всюду  «кипела»   работа,
Но разве  предвидеть нельзя?
Едва осушались  болота,
Сразу  горела  земля!
Истина вскоре открылась:
Возмездие  неотвратимо.
Даже столица  укрылась
В шлейфах  горячего дыма.
Разве об этом мечтали.
По-детски  природе  дерзя?
Зеленью  зарастали
Созданные  моря.
Многих  селений  не стало.
У  жителей  гнев  и горе.
А, сколько  земли  пропало
Под  «рукотворным»  морем?
Живя  на прекрасной  планете,
Дерзок,  но глуп  человек.
Планировал  «сбросить»  в  степи
Воды  сибирских  рек.
Но   Провиденье  вмешалось.
(Люди  разумные  были.)
Система  давно  шаталась,
И  глупый  проект  закрыли.
Канули  в  Лету  мечтатели.
Иные  задачи  решались.
Проекты  «преобразователей»
До лучших  времен остались.

         Целина

В Америку  «Хрущ»  летал.
Но разъясненья  важны:
Что от Америки взял
Бывший  премьер  страны?
Все там в хозяйской  воле.
Никто не погряз в разгильдяйстве.
Степь есть сплошное поле
При интенсивном  хозяйстве.
«Наши просторы лучше.
Вы только  представьте  на миг:
Станем  Америки «круче»,
Если распашем  их».
Чего эти «байки» стоили?
Степь – колыбель народов.
Она есть основа  истории
Нации  скотоводов.
Мы  степь принимали, как  друга,
И было всего глупей
Перепахать все  плугом,
Не сохраняя  степей.
С Хрущевым  напрасно спорить.
Стоял он и властно и тупо.
Успел  тот же час  оформить
«Антипартийную  группу».
Все  за  страну  в ответе.
Поднять целину  хотят.
И  потянулись  в степи
Отряды отборных ребят.
Сначала  трудились с пылом.
Но все к  «беспределу»  вело,
Когда на полях погнило
Выращенное  зерно.
Молодость не виновата,
А вывод  бесспорен и строг:
Не было элеваторов
И подъездных  дорог.
Ветрам дорогу  открыли.
Вихри летали  галопом.
Пыльные  бури накрыли
Изнеженную  Европу.
История  трудно версталась.
Тон оставался бравым.
Но  целина  осталась
Позорной  и страшной раной.

       Афганистан

В  Памяти  сохранится
(В  помощь  ей  атлас  дан):
Рядом  с  советской  границей
Горный  Афганистан.
В  стране  закипели  страсти.
Толчок  к  революции дан:
Народ  его был  под  властью
Колонизаторских  стран.
Революцию  совершили.
Нация  рвалась  вперед.
В нашей  стране хвалили
«Гордый  Афганский  народ».
Затем вдруг  «горшки  побили».
(Речь о правителях  шла).
Не медля,  режим  обвинили
В  «коварстве»  и  «сговоре  с  США.
Девиз  не придуман нами,
Мы только подняли на  стяг:
«Тот, кто шагает не с нами, -
Наш  политический  враг!»
Кровавой  развязки  ждали.
Логика непогрешима:
Десантники штурмом  взяли
Дворец  Президента  Амина.
Запреты  цензуры  строги,
А репортажи  бодрей:
«Наши  там строят  дороги
И кормят  голодных  детей»
А «наших»  народ ненавидит.
Душманы -  как бичь  Судьбы.
Уже невозможно не видеть
Цинковые гробы!
«Новости» стали слушать:
«Душмана убил –герой»
Опустошенные  души
Возвращались ь  домой.
Нескоро  война  завершится.
В  семьях – печальная  тризна.
Позорнейшая  страница
Истории  Коммунизма!

 

  Космос  и  Коммунизм

К звездным далеким просторам
Дорога  людей  вела.
Наполнена  юным  задором
Еще молодая страна.
Далекой  беды не предвидели
И слез на печальной  тризне.
А остановку  видели 
В  Космосе  и Коммунизме.
Стране в упоительном трансе
Вечно должно везти.
« И на далеком  Марсе
Станут  сады  цвести».
Подспудно тревога  зрела:
Космос  легко не сдавался.
Мечта незаметно слабела
И  Коммунизм  удалялся.
Бюджет  надо чем-то штопать.
С  рабочего не взыщи:
Ему надоело работать
За  «ломаные  гроши».
Съехали на обочину,
Почувствовав вкус свободы.
Виртуозы- рабочие
Покидали заводы.
Конструкторы и мечтатели,
Ракеты держа  под узды,
Не доводили старательно
Сомнительные  узлы.
История  бед начинается.
Все на сенсации падки.
А космонавт  разбивается
При неудачной  посадке.
Задачи уже не решались.
А, тут еще новые сметы:
Деньги перечислялись
На боевые ракеты.
Лунных полетов  ждали
(Легко натощак мечтать!)
Американцы  летали,
Зачем нам туда  летать?
Все  устремляетсяя вниз:
Стимулам нет  замены.
А Космос  и  Коммунизм –
Мечта  уходящей  Системы.
      
   
        Застой

Брежнев не шел к народу
И был человек пустой.
Так   вырвалось на свободу
Коварное слово  «Застой».
Он был аппаратчик  новый.
Любил  импозантный шик.
От радужных  планов  Хрущева
Остался конфузливый «пшик».
Бюджет  возрастал, как резиновый.
Но, надо же!  Чудеса:
Исчезли из магазинов
Масло и колбаса.
Пить на Руси любили.
В компании или сольно.
Но, в эту эпоху пили
Как никогда, раздольно.
Пили вино и брагу.
В спирт подливали воду.
А танки топтали Прагу,
Чтоб задушить свободу!
Звучало и слово бранное
В любой подходящий момент,
Но появилось и странное –
«Отъявленный  диссидент».
Все вехи, казалось,   пройдены.
Но, словно кошмарный сон,
Многих лишали  Родины
И выдворяли вон.
Чтоб  успокоить   верхушку
(У нас  «политических нет!),
Всех недовольных  -  в психушку
Без точного счета лет.
Но улыбались люди,
Не склонные к жалобной тризне.
Теперь все ломаться будет
В  отлаженном механизме.
У граждан свои заботы:
«Пусть кровь  никогда не прольется!»
Революция  не «сработает»,
Если народ смеется!

  Переходные  фигуры

Все  угрожающе  зыбко
В  нашей  великой  стране.
Отчаянная  попытка
Вернуться под  власть КГБ.
«Рабочее время свято!
Все на заводы и в класс!»
Курс на порядок взято
И…комендантский час.
В кинотеатрах ловили,
Когда прерывался сеанс.
Целенаправленно били
По «разгильдяйству» масс.
Скупая  газетная хроника…
Чем  завершился поход?
- Слегка поднялась  экономика
Но обозлился народ.
Хоть кагэбисты и строги,
Андропов не Богом был.
Все получилось в итоге
Латанием  старых дыр.
А пьянство  по-прежнему длилось.
Спивался  рабочий  класс.
«Андроповка»  появилась
Для  ублажения  масс.
Но век  КГБ кончался.
Генсек был больной, но гордый.
Страной  управлять старался
Даже   на смертном одре.
                -
Трещали от шторма отсеки.
ЦК  одолела  мигрень:
Был избран  Черненко  в  генсеки,
Как бледная  лидера тень.
Он был «и не рыба, не мясо».
Как Вождь абсолютно пустой.
В экранах  являлся часом,
Поддерживаемый  рукой.
Агония  долго длилась.
Жить еще  хуже стало.
Сердце  Системы  билось.
Но очень неровно и вяло.

  Последняя схватка

«Дать бой беспробудному  пьянству!» -
Лозунг не очень нов.
Лишенный  привычного чванства,
Нацелил  страну  Горбачев.
Он  говорить мастак!
Генсеку вручали розы,
А местный партийный дурак
Выкорчевывал лозы.
Осечка. Почти авария.
Так может начаться крах.
Поэтому всю компанию
Спустили на тормозах.
Едва избежали опасности.
А вывод печален и прост:
Все перестройки и гласности
Были «коту  под хвост».
Народ ожидал перемену.
Штопать старье нелепо.
Надо ломать Систему,
Вводя что-то вроде НЭПа.
Время спасать Революцию.
Но все это – капля в море.
Почистили Конституцию
От «руководящей роли».
А руководство  странное.
Словно в угаре  заклятия:
Оно допустило главное –
Частные предприятия.
Фундамент режима разрытый.
Последняя перемена:
Сквозь шлюз, капиталу открытый,
Вытекла прочь  Система!
А, что Президенту делать?
Гадать на кофейной гуще?
Это решали смело
В лесах  Беловежской Пущи.
Народ ни во что не верил.
И в сказки, что верил веками.
Это был крах Империи,
Рожденной  большевиками! 

          Итоги

Империя  «в Бозе почила».
В республиках  снова ханы.
Новая эра родила
Полуприступные кланы.
Одна только мысль точила
(Вопрос до сих пор не решен):
В каких это банках  мира
Золото большевиков?
А те уже в новом походе.
И все получилось чисто:
Легко растворились в народе
Бывшие коммунисты.
Они выплывали на сцену:
Забыт исторический грех.
А им приходили на смену
Те, кто нахрапистей всех.
Кто раньше  идейным казался,
Стал беспринципнее всех.
От красных идей остался
Патриотический  блеф.
В массах – нужда и горе.
Легко поменяли законы.
В руках  нуворишей вскоре –
Долларовые  миллионы.
Сгребли, что от «бывших» осталось:
Время настало брать.
Все, что непрочно держалось,
Некому стало держать.
Идет декораций смена.
Истории странный каприз:
Где раньше была Система, -
«Дикий» капитализм.
Политика  тоже творчество.
Но в современный момент
Великим «фиаско»  закончился
Великий  Эксперимент.