Давай плевать против ветра

В хрипе утопающего я окажусь глотком воздуха, исповедую святого, став глазами слепого
Надежда в сиреневой глазури растворилась в дымке желанной, как премадонна бури. Экстаз дури сладкой гари, руки как у дирижера, трясутся в паре. Опустошенный сосуд, засушенный вредными привычками, союз с антихристом, ограниченный кавычками. Души, подвешенные соблазном, в котел пачками, маслом обмазанным. Рот на замке, поздно метаться, все уже сказано, подписано. Бесполезно играть в прятки с невидимкой,  в бешенстве на ультиматах вешатся. Стремное дело страхи слушаться, кошмарам прислуживаться, зря испугами тужится. Любо дорого смотреть...
В сумерках театр теней показывает сцену, казнь солнечных лучей. В утренний показ новостей вставляют список нежданных, встречайте гостей. Злые на совесть, гипнотизеры мастей, несущие скромность. Оставляя ручьи своих песен на снегу, голубому как молоко, скрытый талант найти нелегко. Похищенный смысл оживших строк парит высоко, голос, влюбленный в мелодию ступает по нотам босиком. Все великое рождается из страданий, смехом малышей, всплывают обрывки преданий. Первобытные знания, скальпелем по сознанию, взрыв фундамента здания. Выговор ученику за опоздание, шальной выстрел ранение, сострадание во время покушения в надежде на прощение. С разбитой головой об алкоголь ищешь остановки приземления. Заботы женской, мягкой как перина облаков, счастье людское простое в мире. На карусели дураков, все выбирают  сектор псевдо почестей, долгов. Долго будем продолжать список пороков, как кроты слепы боги думаем мы. Взъерошив шерсть, встали на дыбы, ежедневным концом света наполняем рты. На колени падают с плачем о прощении, только очутившись у разбитого корыта.