Имя ей тишина
того, что рожден
надеждами белых
судьба сладострастных
творцов планеты
будет не раз еще
переписана
сухими прозябшими душами
и Бродский, и Мендельштам
являясь снам
заместо
отпуская,
втолковывали то, на чем
остарейшим клином истины
сошелся свет
пергамент ссохся,
слова невечны
(сгорело еще 2 страницы)
Иешуа зовет картечью
согласных воинов.
А дыры что?
Свежее так и легче поминать ушедших.
История тает, оголяя оголяясь
пред совершенной тишиной.
Свидетельство о публикации №111061107368