Галфис

ГАЛФИС

1.
«Не буду долго объяснять, -
Сказал устало мне Белаш -
В Казань езжай, деньков на пять,
На этот ихний «Нефтемаш».

Разбейся в кровь, умри хоть там,
Отдавши душу злому бесу,
Но докажи, что срочно нам
Нужна оснастка, до зарезу.

Уходит время, дни бегут,
А план «горит», в который раз.
Министр в Москве, а мы – вот тут.
И вся ответственность на нас».

Белаш спокоен, деловит
И лишь усталость выдает,
Что он вторую ночь не спит,
Гоняя к вышкам вертолет.

Он десять лет средь этих мест,
Хоть коренной сам белорус,
И год назад возглавил трест,
Взвалив на плечи тяжкий груз.

А я – снабженец, и притом
Не рядовой – на мне отдел.
И ныне я виновен в том,
Что срыв оснастки проглядел.

2.
И по утру, поднявшись в рань,
Покинув дом пустой,
Подался в дальнюю Казань
Я за оснасткой той.

Я об стол бил там кулаком,
Врываясь, бурей в кабинет,
Звонил в «Миннефть», в обком,
Срывая все преграды «Нет!»

Я уложился в данный срок
И, как бывало то не раз,
Сумел нахрапом, под шумок
Достать кой что и про запас.

Дела закончив, вечерком,
Пред тем в Тюмень как улететь,
Решил Казань я, хоть мельком,
Но напоследок посмотреть.

3.
И всё случилось у Кремля,
Где в камне встал Джалиль Муса –
Рванула из-под ног моих земля,
Качнули звёзды небеса.

Душа застыла на весу,
Когда с любовью я своей
Глаза в глаза, лицом к лицу
Столкнулся там у фонарей.

Хоть долгих тридцать лет разлук
Лежало пропастью меж нами,
Её узнал… И пламя мук
Плеснуло в сердце вновь волнами.

И голова пошла вся кругом.
И мысли вихрем, словно снег.
Стоим мы с ней друг перед другом,
Замедлив жизни своей бег.

Как годы нас перемололи,
То - вознося, то – камнем вниз,
Но видно всё ж досталось боле
Моей возлюбленной Галфис:

На лбу морщины, словно плугом
Прошёлся кто-то глубоко,
Шрам небольшой под левым ухом,
Лицо бело, как молоко,

Глаза за слёзной пеленою,
Струится волос по плечу
Из-под платка седой волною…
Молчит она и я – молчу…

4.
Давным-давно всё это было,
Но память до сих пор хранит:
Как я любил, она любила,
И как сердца рвались в зенит.

Мне жить бы с ней да петь бы песни,
Но встала против её мать:
«Татарке с русским, хоть ты тресни,
Семьи единой не создать.

Нельзя идти за иноверца –
Аллах накажет, а родня
Тебя вон выбросит из сердца
И отвернётся от меня.

Будь жив отец, сказал бы он
Слова такие же точь в точь,
Ведь православный твой Антон,
Ты ж – мусульманка, дочь!»

И мне сказала очень строго,
Переходя порой на визг:
«Забудь дорогу до порога!
Забудь красавицу Галфис!»

5.
А в ноябре, когда дохнула
Зима морозным ветерком,
Пришли сваты от Атаула
К моей любимой вечерком.

И дело к свадьбе побежало,
Что вспять его не повернуть.
Моё ж сердечко болью сжало,
Тоской наполнило всю грудь.

И я страдал, не спал ночами,
А если спал, то и во сне
Желал предстать перед очами
Галфис своей наедине.

И как-то раз порой ночною
Я постучал в окошко к ней –
Прошу, мол, выйди и со мною
Побудь чуток, меня согрей.

Она пришла и встреча эта,
Столь коротка – всего на час,
Хоть песнь любви и не допета,
Была последнею для нас.

Но мы не ведали, не знали.
И с ней пошли на уговор:
Бежать вдвоем в глухие дали,
Укрыться средь Кавказских гор.

6.
За день до свадьбы к дому милой
Своих направил я коней
И там, укрывши их за ивой,
Прокрался тихо до сеней.

«Галфис, - позвал я осторожно,
Готово всё, так поспеши…»
И вдруг в ответ: «Какого рожна!
Хватай его! Валяй! Вяжи!»

И не успел моргнуть я глазом,
Собрать все силы свои в ком,
Как по затылку резко тазом,
А в зубы – крепким кулаком.

И кто-то с крёхтом мне на спину,
Желая удаль показать,
Вмиг опустил свою дубину
И руки бросился вязать.

И навалились злобной кучей,
Зажать пытаяся в углу,
И об пол лбом, что иглы тучей
Вдруг заворочались в мозгу.

Но, как разбуженный в берлоге
Встаёт зимою лютый зверь,
Сумел подняться я на ноги,
С размаху вышиб кем-то дверь.

И вправо-влево отбиваясь
От надвигающих теней,
Рванул с крылечка, кувыркаясь,
Через сугробы до саней.

Роняя кровь с разбитых губ,
Я, добежав, упал в солому,
И, бросив кнут коням на круп,
Погнал их прочь скорей от дому.

А вслед пальнули из ружья.
Затем ещё, ещё, ещё…
«Ушёл…» - подумал, было, я,
Как пуля вдарила в плечо.

Рука повисла, словно плеть,
И боль пронзила до мозгов –
«Ну, вот и всё, мне умереть
Знать суждено среди снегов…»

Но кони резво шли вперёд
Через пролесок и овраг,
То рысь, держа, а то – намёт,
Не сбив ни разу ход на шаг.

И в эту ночь, хвала в том Богу,
Пурга вскружила над землей
И всю заснежила дорогу,
Меня укрыла пеленой.

В снегах затихла за спиною
Орда беснующих татар,
А я, пронзённый пулей злою,
Скользнул в беспамятство и в жар…

7.
И вот Казань, холодный вечер.
И вместе, рядом мы стоим.
А позади, сгорев, как свечи,
И тридцать лет и тридцать зим.

Нужны ль слова в минуты эти?
И память надо ль ворошить?
Года прошли и нам на свете
Судьбу по новой не решить.

И хоть волнуется в надежде
Сердечко в трепетной груди,
Всё будет так, как было прежде –
Второй раз в реку не войти…

8.
По облакам подобьем птицы,
На облака бросая тень,
Мчит самолёт в рассвет, в зарницы,
Несёт меня назад в Тюмень.

Лечу назад, а сердце рвётся
С небес скатиться прямо вниз
Ведь там навеки остаётся
Моя любовь, моя Галфис…

            март-апрель 2001 г.