кроме туманов

(1)


шула пишет курсовую работу: «способы выживания ядерной зимой,
ядерной весной, ядерным летом, кислотной атмосферой, эпохой перемен»,
шула назвала разделы: «конец света», «конец смыслов», «воскрешение мёртвых»,
«всё на круги своя»,
ей полем битвы память, ей инструментом память,
вспомнить всё, все звонкие вечности, которыми ещё дозволено было сметь,
она уже продвинулась, вспомнила:
жизнь начинается с пятницы, грозы, беспримерных сумраков,
лазаньи и воронья,

шула уже вспомнила: без её сердца мир просто камень,
просто развёрнутый парус без ветра, небо без чайки, храм без святая святых,
шула смеётся ночным голосам, уверяющим:
вселенной заканчивается песок, часами заканчивается песок,
не наступят ни март, ни весна,
просто она точно знает, из любого измерения есть чёртова сотня путей,
просто она с небесами акко давно на «ты»,
с некоторых пор её стало цеплять колдовство, она даже выбрала курс на триместр,
шула выбрала графомантию и тренинг по вещим снам…



(2)


ханна выводит осень чёрным по белому,
она пророчит сквозь день субботний безвыходный вавилон,
ханна знает, демоны трусливы, ангелы отважны,
ничего этим миром не имеет значения, кроме сентябрьских рассветов,
кроме туманов и обложного дождя,
ханна использует для разговора с богом едва слышный шёпот
и устремлённый стон,
ханна сто тысяч лет блуждала океанским простором,
она сошла на берег с затонувшего корабля,
 
ханна разрешила себе исправлять совершенство,
длить вспять монотонные будни, выстраивать из печалей сходящийся ряд,
она устала симулировать бесстыжую молочницу вильгельмину,
кроткого булочника анри,
психиатра, таящего страстное увлечение природой небытия,
ханна выбрала бродяжничество слов внутри снов, букв внутри слов,
она почти успевает за ними из средиземья в химки,
из химок в объятия букваря,
ханна уже догадалась, почему первая — «а»,
а последняя — «я»…




июнь 2011