Последний

Ты был в роду своем как минимум последним:
Когда почил, остался отчий дом,
Наполненный посланьем заповедным,
И память о тебе хранилась в нем,

Как будто вышел на прогулку недалеко.
Я жду тебя, мой двоюродный брат,
Со мной твоя вдова, нам одиноко,
Но верим, ты воротишься назад.

Мы не были наследниками стенок,
И окон, и балконов, и дверей,
Но мы успели сохранить оттенок,
И воздух, и мечту твоих ночей,

Пропитанных сигарным перегаром,
Средь дум о том, что Бог не дал детей
И никому не рассказать о старом
И не поведать притчи прежних дней,

Обои изумительных окрасок,
Картины – постеры, у стенок стеллажи,
Собранье книг, фигурок, масок,
Рыбачьи снасти и охотничьи ножи.

А я работал словно гастарбайтер,
Боялся остановки на пути
И опасался я твоих шаманских мантр,
Когда ты приглашал к себе зайти.

Но ощущение, что был ты с нами рядом
И воздухом одним со мной  дышал -
Такое чувство не проходит даром,
Как будто бы никто не умирал.

Вавилов был не прав, правдив Лысенко:
Родной по духу будь благословен,
Не много стоит каменная стенка,
Но я несу в себе твой социальный ген,

Что передастся дальше по наследству
И род угасший возродится вновь,
Пусть стены проданы и промотают средства
Те, у кого тебе роднее кровь.