Разговор с читателем, глава вторая

Я равен веку, коль признаться.
Но как остра, познав миры,
слепая прихоть оказаться
поэтом пушкинской поры.

Писать размеренной строкою,
не торопиться, абы как,
изящно, сжав перо рукою,
дать вензеля под твёрдый знак.

Сказать "люблю" без тени фальши,
поднять бокал в кругу друзей.
Но только мысль о дне вчерашнем
способна оживлять музей.

Теперь не то... Помилуй, Боже,
где здесь красавицу найдёшь,
чтобы душой была, как кожей,
нежна и отвергала ложь?

Теперь не то - иные нравы!
Нам даже новизна скучна.
И вряд ли на скрижалях славы
напишут наши имена.

Порой случайный могиканин,
листая пожелтевший том,
вздохнёт о Лариной Татьяне,
как мы теперь уж не взгрустнём.

Зачем оборван этот век,
как струны скрипки Паганини?
Был человеком человек,
а стал гомункулом в пустыне.

Лежит на свалках книжный хлам, -
он не прочитан, хоть был издан,
и замерзаем тут и там
мы на ветрах своей Отчизны.