ТИНА

Тина засасывает. Вот сейчас, буквально сию минуту – засасывает. Яростно. Сладострастно. Захлёбываясь собственным энтузиазмом непримиримого популизма – в одну сторону и не менее принципиального подобострастия! отчаянного холуйства! воинствующего подхалимажа! – в другую... Идол-оппонент робко и смятенно защищается, поминутно конфузится и заливается смущённым фальцетиком, запрокидываясь в креслице так, что ножки взлетают, пятки сверкают... Но, сдаётся нам, - сдаётся! постепенно, искусно, неброско, с видимой неохотой и усталостью увиливая от убийственно беспощадных комплиментов...
Тина щекочет! Тина неотвязно увязлива. Тина щебечет всеми голосами и подголосками зловещего болота, неумолимой трясины... Пленённый и обессиленный кулик вяло пытается доказать, что он не верблюд, которому на всё демократически наплевать – во имя той таинственной истины, что для него превыше земных благополучий и благоподношений... истины –  неБЕСного, разумеется, происхождения.

О, сколь велико и уникально это искусство, эта поистине дьявольская способность неистово льстить, необузданно и безоглядно засасывая и упиваясь собственной отвагой публичного самопожертвования!
О, сколь несокрушима и неприступна эта величественная цитадель едва ли не обольщённого достоинства в обольстительных лучах и ударах самозабвенно неприкрытого обожания! обожЕния! необузданного убожества!

Тина засасывает... Со всем благородием усов, во всём великолепии бородатого родославия...
 
05.06.2011 00: 30