Времена Века

                Возможность истории

"Времена Века" – лингвоэпос, исследующий соотношение истории и языка. В поэме задействованы разные языки, которые осознаются как единый язык, ибо различия между языками в принципе не отличаются от различий внутри языка, а на таких различиях и основывается язык, будучи по существу своему членораздельным. В этом смысле для человека нет ничего, кроме языка, явление которого он сам. Мартину Хайдеггеру принадлежит мысль: "язык есть основа возможности истории, а не изобретение, изготовляемое в ходе исторического культуротворчества (см. Martin Heidegger. H;lderlins Hymnen. "Gernamien" und "Der Rhein. Gesamtausgabe, Bd. 39, Frankfurt am Main, 1980, p.75, перевод мой – В.М.). Таким образом, история есть реализация языка, изначально таящего в себе историю, на чём и основывается пророчество. События представлены во "Временах Века" именами. В них синхронизированы звукобуквенные комплексы, обладающие различнейшими значениями в разных эпохах и языках. Так Ренессанс (Несс-Насер) переходит в Барокко (Коба-рок). Сталин прочитывается как "Ниласт". Так подтверждается параллель между Иосифом Сталиным и библейским Иосифом Прекрасным, на которой основывается знаменитая "Ода" Мандельштама, где истинный Иосиф – сам поэт, вот почему ненавистен ему "какой-то соименник" (см. мою статью "Иосиф, проданный в Египет". Вестник Удмуртского университета, 1992). Вписывается в поэму и "Киев" (Веки) и Владимир (Вдали Мир или И Лад В Мир), основная проблема славянского духа. Владимиру же противостоит Иван-Вина. Завершается поэма звукосимволом "Златосот Срок Весь!" (Христос Воскрес), которым увенчивается история. К поэме приложен глоссарий, краткое руководство к языковым играм, как сказал бы Витгенштейн, но языковые игры в прочтении оборачиваются историческими.


1. Лето

Без Христа нет Предтечи, но и Христос без Предтечи лишь Логос, а Исус – Попечение. Каждый месяц – наместник Мессии, а год, верный пёс Бога, чует кровь, которая прольётся при усекновении Иоанновой главы, и готов уже бежать по грядущему следу, накликая Илью, за Ю Я, мой день рожденья, как бы Вина не Пукала.

Дрожь – день я; покидает земная Вина Купола Небесного, а кто же безвинен без Вины? И мне бы зваться Вина, но между мной и виной Имя Нины, и мой месяц по старому стилю Уния, что подтверждается и опиской в паспорте; в моём рождении сочетается единовластное пророчество и поверхностное согласие; старый лист и новый лист – сперва роза, потом евроза, наконец, зев рока; сперва пшивинок, потом винопшик; лист – это человек опадающий в поисках философского камня; и старый и новый стиль.

Миг Астерий – звёздный маг – не Вина, а culpa, Божья папороть – орлы; и на голубой паперти мурав аурум.

«Ау, Ра», - возглас вещества, во мраке окликающего солнце, и злато – аура всемирная; мой же цвет голубой, мой цвет – угол низ Ба, где речь-то холоп и порос язык чертополохом, а сверх души холоп – с Божий, сполох, Водосвет, Водосвят, Световод, Вина Эс-Кулапа, Получ среди Пазорей.

Когда Бог тёмен, возникает элемент, но светопапороть приемлет Слово, и выдаётся межстихийный паспорт; цветёт пан Поротик, всеткань распарывается, и среди чертополоха разрыв-трава.

Тайный месяц Люлинь в моей папороти, чтобы летал я на жабушке за винным камушком, что на зубе мудрости у Ярилы, а в невидимой чашечке Пан Торопик мне протягивает философский камень.

Провожает смертного за Ахерон бог по имени Кремируй, а из кремированных элементов Рогнъда – рода нъг выплывает не фикс, а икс – корабль, влекущийся к берегам искомого, где речь – серебро.

Ходит по миру бог Кремируй, и цветёт пали-дерево, а у Сакья-Муни пали-язык, призывающий глаголом жечь сердца и заклинающий: Анна, ври, как будто спасительно ври-время, а не anno domini, хотя Анна сопутствует Эону; и где мара, там липа, но сколько не пали, начнёшь угасать, и тогда сказывается Вина Ран, купающая в крови; так и крестит Вина Предтеча Спаса.

Пляшет Невинность, и её Вина – усекновение главы, а глава – влага крестная, и Ниневия кается, и ей кумир – всё, что превращается в золото; чтобы в царстве Меркурия Кремль не мерк, на липе ртутный столбик.

Нина рекла: грех – не вина, когда вдали мир.

Кричали: «Казнь! Казнь!», а после крещенья рекли: «Князь! Князь!», ибо смягчился Вдалимир, нареченный Лис Ваий, ибо пальмовыми ветками встречал он Царя Небесного во граде своём, звавшемся Веки, в коем распознавался град Её Русь Мила, мила Царице Небесной; ему же пели на море Белом: «Вальдемар! Madre Love! Мать Любовь!», а был он сладострастный Ломонос; была у князя княгиня Рода Нег, дочь убиенных Ломоносом; царь Ломонос женолюбив, но милостив, а потом был поэт Соломонов, который запнулся на полуслове: Открылось Неба Зд…», не осмелившись вымолвить: «Небоздание», принял его за бездну, в коей Премудрость: Дух! О, жница! София! Сын Времени и Липы в нектар ныряет, а на донышке Софиин Любокамень, когда Вдали Мир.

Вдали Мир! И лад в мир! Вдали Мир! Олов, сей, дабы по осени воскликнуть: он, ажур! Вдали Мир! Грозит бобам лом, он – я! Вдали мир! Где Спас, там златомёд! Вдали Мир! Красное Солнышко, чтобы из молчания Тебя извлечь, НАТАЯТЬ.

2. Осень

Что не ось, то Неось; зов азов – Нина: Новина; обнажается деоверь, неся семь небес; не бес – ясень, Боговерь; птица летит за море, в вырай змей ползёт; земле верен зверь; зверь всегда в раю. Бог Новат виноват: на суку висел девять дней, ибо сук – не крест, но от него стихомёд, стихомёд же птичье, мол, око; только с птичьего полёта видится небесно-земное розео, озеро же Китежа зримо только с полёта ангельского.

Икона от инока, а кино – скорость света, с которой приближается к Богу инок, земной ангел; была бы осень ось, а мот вращался бы вокруг неё, опадал бы атом за атомом, и не осталось бы самой оси, так как жизнь – сфера мота, но, Слава Богу, инобытие ионов производит иноков, они же азы ядр, и сии заряды вызывают истинную жизнь, в которой так и говорится, мол, жизнь, молвита, атом жизни, опадающий, дабы к Богу припасть; наступает мат воли, и речет кинораб Божий: возлюблен мною Китс; был бы скит, на что мне другие книги; о инок! К Агни – каждый твой шаг; ест гора твоё тело, но несгораем дух.

Ось не ось, из ям Лез эльф Тарок, раньше был он мног, гном же не пророк. Очи-скит, чтобы гадать, утверждая: «да, день! Дань дэ!», пока время не подтвердит: то ночь, точно! Говорят: «Гном он», когда спешат солнечные часы, отчего день рокоче; то рок, вот откуда Тарок, из-под земли доска рока, на которой пишет он; мы едим плоть его письмен, и остаются те же очи-скит, но и они съедобные, и, вкушая их, мы подтверждаем: «Пси! Амен…» Очистки  духа – книги.

К небу ль пятится рак Богошибка? И тело – клубень духа. Кто чёрен, кто бел, кто жёлт, лишь русский пёстр, отсюда бунт его против клубня, хотя не отсюда клубень, его родина аки горечь, ибо горечь – богоречь; тем страшнее глагол: цивилизации угрожает народ-водоросль, над которым властвует мера, она же суета и ступень безумия; так благоразумие аки мера и мера безумия столкнулись там, где сотвор прел храбро, за что поплатился потом лётчик Холод Изрели, пославший в хор харакири авиафею Сакромэб с приказом: дари яйца, из которых вылупляется грибогриф и от людского рода остаётся лишь бегриф, понятие всепожирающее, но умеренное безумие торжествует над умеренной горечью, и адраен дом, где я витийствую; там танки-канты цвета вишен.

Время – не ось, а сито и яр; мука праха просеивается историей, и поверх остаются позвонки, среди которых пляшет кума-дева по имени Каум: едва мы держимся над бездной, балансируем над небытием, куда осыпаемся рано или поздно: вишня! Вянь, ишь!

Наступает неось, и приходит ворец июля, которому предшествовал Юлий Зарец. На Руси же был царез, и понадобился ему до зарезу новый навой, мировая война, так как ткань родословной обветшала, а когда навой-война, то ткач – Чека; сперва ряб кот, баюн, потом Баян – самозванец Борьян, броня-месяц; трам же – травма истории; в траме зарезан Зарец, в траме о Царь Инок укорачивается в своей кротости, и остаётся Инок, Муж Колеса с ним едина плоть, но, оказывается, история – оселок, а не колесо; на оселке истории оттачивается острие, рассекающее едину плоть; ость острия – колючая проволока, сто три я, такова гидра – цареубийца, ворец июля.

Была земля И Гнев Яр, где враждовали Мери Дань и Ад Кар, и Ад Кар воцарился, а Мери Дань был расстрелян; Ад Кар доказывал, что он с человеческим лицом, но он был лишь один из тех, у кого лица зим ос, осы-убийцы отродие вышеупомянутой гидры, жалят друг друга и всех и вся, но Дань – опровержение своекорыстного ада, а Мери – начало веселья и вечности, для которых не хватает М и R, но рано или поздно образуется Immer Merry, Immer  Mehr, Meer mehr – весёлое море, и оно всё больше.

Спрашивают: «Кто, кто Любовь?» Повторяют: Qui, Qui Amor? И в ответ появляется Кикимора со своей соногрейкой по имени Гашиши; Гашиши псовист, он повелитель сов, и от него советская власть; стлав мягко, речет: шарик вместо земного шара, и хорошит Святую Русь Пестан Копач, представляющийся «Я ночка», утопивший персидскую княжну, но выуживает её Перс Канат и радуется: «Жива! Го!», а Телопасть вторит: «Осень – Segno!» и торчит из могилы исполинский указующий Перст-Анак.

Говорят: «Сеньор!», забыв, что следовало бы сказать: «Росень», ибо по росени мы ищем бриг, отплывающий по суху на тот свет, а нам попадается мох-ум-ор, мозг времени, в котором Гашиши, пока не спасёт нас Гриб Грусть; грусть утверждается, и отчаливает струг в Царство Небесное.

3. Зима.

Временем ранена земля, и целит её зима мази, в которой главное ген-с!, наследственность небесная; серная сперма, когда прапредок Ur-ahn оскоплён, а Рок – Сон, а во сне снега Агнес, агнец же – цена Г; агнец заклан за грех, Уран оскоплён за свет; грех и свет наследуются смертными, когда мать Земля алчет оплодотворяющей мази, в которой, кроме греха и света, кровь, а проливает её рукокрылая тень поры, так нетопырь позволяет разрисовывать небытие, но цена Г выше цены греха, ибо Г глаголь, над глаголью же Логос, а над Логосом Слово, снег соединяет Глагол со Словом и опровергает общепринятое, утверждая: с-не-г (Слово не глагол); стало быть, снег – Неизреченное, и Неизреченное врачует Землю, израненную временем.

Глаголет время: „Ярок сон“, а среди ярок Агнец пасётся, спящих коря, ибо по их вине множатся усопшие, но явь – отпадение „я“ от времени, так что остаётся Рок-Сон и его супруга Терм, а их дочь Ум-езда; её возница Нагорог, и от змеиной наготы немеют; так Смерть и Время царят на земле, и от них родится камень-немка; но серп ей несёт Персей, и отсечён Нагорог, как это было с прапредком по имени Ur-ahn; сперва рана, потом нора; «я» остаётся, когда заживает зав-я, но врачует не глаголь, а Неизреченное, в котором от глаголи остаётся только целебная водоросль Alg; но где зима мази, там les amis, каждый их которых ведает: для мази Бог Тёмен, отсюда элемент.

У меня сонм друзей, и возглавляет их духокниж по имени Вёл Стоусилий; роман для него – норма, утверждающая: «Воск – не ересь!», а его обвинили в ереси за то, что затыкал он своим последователям уши воском, жертвуя воск сирене,  чтобы никто, кроме него, не слышал её пения; он силился порвать путы, чтобы броситься к ней в объятия, но путы были крепки, и кричал он: „О пение рощ!“, а тугоухим слышалось: „Опрощение!“, как будто просто сто пор, а не Стоусилий; его хаос бороздит лицену человечности, а его супруга та же Термс, и, порвав путы, он бросился от неё в небытие, хоть у него была своя обитель, но оказалось, что я – я сна, а она – ляп, где он похоронен, и даровано ему пение рощ; а зачем «о», когда без него прощение!

В стужу явился Рихрад Нагрев, колесо знатное, от коего загорается «я» ламп; в средоточии коего сон любви яр-кия, Валькирия, а сперва была Даль Зои, Изольда, Даль жизни, где ум зыка, эхоум, запрещающий рыцарю назвать своё имя, ибо имя его Богонзелен, отец же его Бог Первосын, и тайна его щедрота Larga.

Стихотворец Добрел постиг: «Цветок думал», а написал он «Les fleurs du mal», как будто где добро, там и цветы зла, лаз в потустороннее, и зло лоз перечит Лозе истинной, ибо зло там, где дума, ад ум, различающий добро и зло, но такому аду поэт Добрел предпочёл рай, распознавая в нём искусство, солнце Ра, и глубину Сына Божьего (artificiel), она же глубина небесная; тут и Праадиз, рай прародительский, тут и р;-p; соития, и Добрел сказал: «Ум благочестивый», ум pio, а тугоухие услышали: «Опиум!», и с тех пор даже безбожники повторяют: «Религия – благочестивый ум…»

А художнику по имени Ветросеть нашёптывал ветер: «Верьте!», и художник узрел: кроток отрок по имени Вемрайвовсём, хоть не даётся ему маг Тора, но слышит он: гром там, но я мил, и, оказывается, грамота – молния, и читает он псалом земленеба, и над ним Покров, а пред ним коврец, и сам он Церковь, ибо разум вошёл в него (Ratio), и Целитель вошёл в него (Arzt) и нежность вошла в него (Zart), и назвался он Regis Царствующий, ибо его молчание – молитва и молния; он пропалывает то, что дорого, и говорят: это огород, где произрастает голова-уста, и ему князья кланяются, и тогда возник Светоч Победы, зигофар по имени Искусство Дней, и подобно тому, кто звался Аднет Религия, написал божественное Троекружие, подтверждая: Ерот уже властвует; каждый круг – ипостась: Оиц Арт – Отец Искусств, Оиц Рать – Отец Воинств – и от Отца к Сыну – О Zierat – Благострой, дабы глаголали пророки: Троица – То Цари!

Стихослагатель Веродух Чутьё рек: соха шевелится, ибо хаос – вспашка сущего; вот отчего нам ночь страшна; кто говорит «ночь», тот начинает «очнь…» заика не выговаривает: «очнись!» Алхимик Имятрель поёт: «Луночь!» Стало  быть, он луч! Веродух Чутьё вторит: «Молись, скрывайся и таи…» И на праздной борозде – Пан, утаи! – блестит волос – всё во мне, и я во всём – Слово! Слову же служит тень сил и ум; молчание опровергается молчальничеством, в коем Слово носится, а не произносится.

Явился Сеенин, говорящий Нине да и добавляющий: да, не Инь, но не Инь ещё не Ян, и не женское ещё не мужское; пронырлив гений промежуточного; Сеенина опекал Богобак, а Ворик совращал его, за что впоследствии был убит; за Сеенина боролись Инь и Ян, а он сочетал их, восклицал: О Инь и Ян, Инония, так как Сеенин звался прежде Изудум; плоть зудит, когда ум воплощается, за что преследует его пагуба, ей бы зваться Ян-Ян-Инь, сиречь Муж-Муж-Жена; она же назвалась На-На-Инь; то ли отдаётся, то ли отдаёшься, Изудум в западне; говорит он: «Правда!», а выходит пар в ад, уста ж – стужа, дух виден, зато Сеенин зовётся Сегрей!

Словараня плачет, а перед ней пульт ив; вдалеке река Алкая, за рекою Гори-князь. Где, Гори-князь, Алгарь-камень? Отвечает Словараня: у тебя в крови Алгарь.

4. Весна.

Говорят греху: «стоп», и начинается пост; пост – лев и кий; не велит лев смотреть на звёзды падающие, ибо в них играют падшие ангелы; каждый шар – арш, сосуд для испражнения падшей человеческой природы, что и есть грех; у зла луза, и такого узла не развяжет никто, кроме апостола; апостол же – постола для стопы Божией; в апостолах Бог шествует, и алопост предвещает кровь, спасающую падшего; не апостол умирает, Бог переобувается.

Но выхватывает ангел у беса кий, и уподобляется луза лазу в рай;  «Яробраз» зовётся игра сия, ибо в образе человеческом существу невзрачному перечит призрачное, а человек молниезрачен; в яробраз играют шаровыми молниями, для которых яр-кий, сиречь древо жизни: у него не рок, а корень, и сей корень вездесущ; он и в небе, он и в недрах; как ни поверни яр-кий, он тотчас же укореняется; и сопутствует ему зарница-разница, при которой вещи облекаются обликами, ибо разница есть  ризница бытия, где облик вещает: «я боль!», а без боли вещь невещественна; стой, кий: ствол; яр-кий: поперечина; из киёв крест, а под сенью креста Киев-град, матерь городов русских по имени Веки.

Поднимаются веки, и воочию являются лица мняса, именуемые латинянами «чёлн-личина», как будто в личинах до рая доплывёшь; мнясо скоромное, которое мнит себя сущим, но у мнимого вместо лиц цали, которым нет числа, а у ковчега киль-лик, ибо ковчег таит в себе voce, голос молитвенный; лишь на голосе выплывешь в потоп.

Под запретом на великий пост, рыба, ибо не страшен рыбам потоп и рабы свободны, когда они Божьи, и никто не свободен, кроме них, и рабы рыба в Божьих мрежах, означают Сына Божьего, когда Тот вочеловечился; хоть яство навязывается угодливо: «Вот я-с!», тем более не подлежит вкушению тот, кто сознаётся: «Я сом»; так возвещает мясо, что и оно рыба, а худ ли тот, кто не рыба, не мясо; нет не худ тот, кто дух; и дух, и плоть образуют обасвод, именуемый в просторечии «свобода».

Кто не соблазнится, когда ему нашёптывают: «я лов», но ловят-то тебя, хоть воля хороша; недаром слышится в нашёптывании некий призвук: яд лов; дьявол ощетинивается, несмотря на пост; ты мнишь, то трава, а пред тобою врата адовы, наловчившиеся врать; пусть даже дьявол -–лов, и рыбак Пётр – ловец человеков, так как он, в отличие от Иуды, - целов…ание, цел яко голубь и мудр яко змей, и привечает он души человеческие.

Я Рок, сиречь ярок, но Рок – не я, не ты, не он; Рок уникален, Рок – луне Каин; без луны-де был золотой век, и сестру Луну брат Каин уничтожить  норовит, но уничтожение уникального – самоубийство Рока: один Каин ал (ал ин); стало быть, он сам луна и на луне виден, а без Каина Рок – срок, ибо скор; при этом Рок вечен, ибо вечен Орк, адоцарь, а Рок и Орк одно и то же, но Рок опять-таки временен, ибо он тело (corps), так что тело и ад могут совпадать, когда тело недостойно духа, пребывающего в нём, но и дух недостоин тела, когда дух – нечистый дух; тело – ад, когда тело одно, как Рок, но если кор – хор, ему говорят: «Кори фей!»; фея – самозванка, выдающая себя за веру «я fe», а вера в «я» не нуждается «я» без веры – ослиный рёв; ослы хором не ревут, но когда Рок включается в хор, Рок – собкор Божьих ведомостей.

А трагедия гласит: Я Божья кость, и Яд Воль разъедает её.

Яд Воль овладел миром, и пришёл Речеза Родижаб, и был он отравитель, ибо служил ему Яд Воль, настаивавший: Аз рече: Родижаб через альфу и омегу перепрыгивает, и потому его эпоха (танец Эха, эхо-па)  - известие под шифром «Ренессанс», а, говоря напрямик, эпоха Несс-Насер, ибо в крови кентавра Несса был Яд Волья. Убивший Геракла, который убил кентавра Несса, отравив ему кровь; так передаётся Яд Воль, и понятно, кто при этом возрождается.

Вот откуда происходит Родижаб, чей защитник Насер; он там, где Нил, из Нила вышли жабы, и ужаснулся Арфа-царь, на которого арфист накликал гибель; куда денешься, когда размножается de-ja-ба, уже душа, как ни кается ка, ещё душа, в том, что de-ja-ба нераскаянная так отвратна; Ренессанс Родижаб – предтеча барокко, а барокко возвещает: Коба-рок, ибо Коба Нилист, а кто из Нила, тот de-ja-ба, но уже душа, кремлёвская жаба, смертна, как ни тужится Родижаб; Яд Воль напал на Кобу, и оказалось, что его Ка beau (прекрасен), но жаба съела его и раздулась: бо-бо! Выпадает «бо», и корректируется пророчество: Ка – рок, а это всего-навсего корка, ибо за голодным годом идёт голодный год, и прожорливых жаб изгонишь, воскликнув: «Боже!»

Суть же в том, что Ниласт был Иофис и возомнил, что он сын Софии Иосиф, а был он только сын Ио, побочный сын недобога, пасынок мудрости; Ио – корова Рокова; Роковы тощие пожрали тучных и вбили в матерь Землю осиновый осиный кол-коллектив (толк велик, а толку только толчея); Иосиф истинный накормил Египет, ибо был он любимец Софии, как Египет – любимец Геи; Иофис поперхнулся, и пропало «и», имя Божие; остался выморочный офис. Но является архангел Илгавир и возвещает нам: Бог – вещь, Бог – небо. Посему зовётся архангел Мыигла, ибо логика –иголка и не найдёшь её в стоге бытия, а игла в итоге прокалывает всё и сшивает всех, так что мы лига и архангел – мы. На острие сей иглы уместилась бы преисподняя, лживо уверяющая, будто Бог не любовь ещё, но не смеющая мучить грешников в день, который велит: вдень, вдень, вдень себя в игольное ушко, через которое верлюб с верлюдом проходит в Царствие Небесное.

Так изведала Мария, что её зовут Амрия, Негрёза, ибо не сны, а Сын воплощается.

Игла Агли страшна, ибо пронзает сердце Богоматери; Игласлово – могила.

Богоматерь вопрошает: «Иль, иль, я», и распускается цветок вопрос, лилия.

На лилию отвечает аз ор, я времён, и назвалась бы роза «Зарок», если бы осмелилась выговорить «Аз рок» вместо стыдливого «ярок».

Я бросил якорь в небе и прочёл на якоре «я корь», а что не корь, то корень; в конце концов, снимусь я с якоря.

Накликаю весну Венус, а вокруг меня Венеция с журчанием: «Чур, ей чур, ей».

Паводок: плывут суда-павы в док, и распускает хвост Нил пав, где богомаз берёт вапы; изограф – зонфраг – вопрос жизни: Какого цвета свет?

Летит птица краснолюб, за ней птица «я площадь», за ней окрич, а в лесу грёзоглав, луг харь, я вихрь; на озере бел бог бед, а в саду l’;tre – lettre – бытие – буква трель; поёт птица Слово Ей.

Вещество на вес, весна зовёт на сев, но зовёт весна не вас, хоть велит она играть на все; съев нас, говорит Венус: «Весна-с» и преподносит гроболожь с поклоном: «Ване-с», то есть мне, когда бы звался я Вина.

Говоришь весне: «Христос воскрес!», а весна молчит, и воистину ли молчание – знак согласия? Но воистину Златосот  - воск сер, ибо вещество мозга серое, соерос, любовь нераздельная и неслиянная; Златосот сверк ос; Он мёд, мы осы, пчёлы-праведники; и касаемся мы тайны тайного, говоря: Златосот срок весь; нет больше времени; вечность: ночь-весть!

Мне послышалось «гусь», а картавый сказал «Русь». Князь Владимир сказал: Хорс есть, и услышал  мир: Хорс ist Христос:

Ад стреляет в упор,
Но, как встарь, голосист
На Руси христохор,
Где я христохорист.

10.07.1992.
 
Глоссарий

1. Лето 

1. Иисус – попечение (Исус- le souci, франц.).
2. Год – верный пёс Бога (год – dog, англ.)
3. Вина пукала, вина купала, Вина лукапа, вина палука – Иван Купала.
4. Дрожь – день я (день рожденья).
5. Уния – июнь.
6. Лист  - стиль.
7. Евроза – зарево (благороза).
8. Пишвинок – винопшик – шиповник.
9. Миг Астерий – магистерий – философский камень.
10. Папороть – крыло (орлык).
11. Мурав аурум (трав – золото).
12. Угол низ ба – голубизна.
13. Холоп – плохо.
14. Элемент (эль темен) – Бог темен.
15. Пан Поротик, Пан Торопик – папоротник.
16. Люлин – июнь – июль.
17. Кремируй – Меркурий (ртуть-трут).
18. Феникс – нэфикс – неведомый корабль.
19. Пали-дерево – липа (пали – язык буддийских текстов).
20. Анна, ври, вина ран – нирвана.
21. Лис Ваий – Василий (христианское имя князя Владимира).
22. Русь Мила Ей – Иерусалим (Ей Русь Мила).
23. Ломонос – Соломон.
24. Дух, о, жница – художница.
25. Вдали мiр, и лад в мiр – Владiмир.
26. Ой, ажур – урожай бобам – бомба.
27. Лом, он я – молонья;
28. Натаять – Татьяна.

2. Осень.

1. Деоверь – дерево (боговерь).
2. Бог Новат – Вотан (Один).
3. Розео – озеро.
4. Азы ядр – заряды.
5. Мольвита – молитва (мол, vita) (мат воли).
6. О инок наш! – Киноноша (носитель движения).
7. К Агни – книга.
8. Эльф Тарок – картофель.
9. Очи-скит – очистки.
10. Пси! Амен – письмена к небу ль – клубень.
11. Рак Богошибка – картофель (faute el).
12. Аки горечь (amertum) – Америка.
13. Аки мера – Америка.
14. Народ-водоросль – японцы.
15. Сотвор – остров.
16. Прел храбро – Перл Харбор.
17. Холод Изрели – Клод (cold) Изерли.
18. Дари яйца – радиация.
19. Сакромэб – massacre – массовое убийство.
20. Трам – март.
21. Зарец – Цезарь.
22. Ряб кот – октябрь.
23. Борьян (броня-месяц) – ноябрь.
24. Царь Инок – Николай (Нико).
25. Сто три я – история (сито и яр).
26. Муж колеса – Александра (Андр Калеса).
27. И гнев яр – Венгрия.
28. Мери Дань – Имре надь.
29. Ад Кар – Кадар.
30. Лица зим ос – социализм.
31. Гашиши – Шишига псовист – посвист.
32. Шарык – крыша.
33. Пестан копач – Степан Почка – Степан Разин (Аз Нир – Niere).
34. Перс Канат – Пасть Carne – Перст Анак – Пастернак (Анаки –исполины, библ.).
35. Бриг – гриб.
36. Мох, ум ор – мухомор.
37. Гриб грусть (груздь) – бриг – струг.

3. Зима.

1. Мази (les amis) – зима.
2. Ген-с – снег.
3. Urahn – Уран.
4. Рок Сон – Кронос.
5. Тень поры – нетопырь.
6. Ярок сон – я Кронос – я время.
7. Термс – смерть.
8. Ум-езда – медуза.
9. Нагорог – Горгона.
10. Зав-я – язва.
11. Элемент – бег темен (см. выше).
12. Духовкниж – художник.
13. Вел Стоусилий – Лев Толстой (сто toil).
14. Воск не ересь – воскресенье.
15. Воск сирене – воскресенье.
16. «О пение рощ» – опрощение.
17. Хаос – соха.
18. Я – я  сна она – ляп – Ясная поляна.
19. Пение рощ – прощение.
20. Рихард Нагрев – Рихард Вагнер.
21. Рихрад – rih rad – знатное колесо.
22. Я ламп – пламя.
23. Валькирия – love яркия.
24. Даль Зои – Изольда.
25. Ум Зыка, Эхоум – музыка.
26. Богонзелен – Лоэнгрин.
27. Парсифаль (Пра Сын Бог) – Бог Первосын.
28. Larga – Грааль.
29. Добрел – Бодлер.
30. Глубина небесная – artificiel (art –искусство, fis – сын, ciel   - небо, tief – глубокий).
31. Ветросень – Нестеров.
32. Вемрайвовсём – Варфоломей (вем – рай, фоло – voll).
33. Маг Тора – грамота.
34. Но я мил – молния.
35. Коврец – Церковь.
36. Regis – Серги(й).
37. Дорого – огород.
38. Голова-уста – капуста.
39. Зигофар – изограф (Sieg-phare).
40. Искусство дней – Андрей (ars дней).
41. Аднет Религиа – Данте Алигьери.
42. Троекружие – Ерот уже Кир (властитель).
43. Веродух Чутьё – Феодор Тютчев. Fe(вера) – odor – запах (дух).
44. Алихими Имятрель – Михаил Лермонт(ов) – ном трель.
45. Милочь – молчи.
46. Пан, утаи – паутина.
47. Тень сил и ум – Selentium.
48. Сеенин – Есенин (Нине yes).
49. Богобак – Клюев – Эль cuve.
50. Ворик – Киров.
51. Изудум – Думузи.
52. На-На-Инь – Инанна.
53. Сегрей – Сергей.
54. Словараня – Ярославна.
55. Алкая – Каяла.
56. Пульт ив – Путивль.
57. Гори-князь – князь Игорь.
58. Алгарь – Грааль.

4. Весна.

1. Лев и кий – великий.
2. Яробраз – бильярд (яр bild).
3. Облик – я боль (болик ik боль).
4. Масляница – лица мняса.
5. Карнавал – чёлн – личина (Kahn-Larva).
6. Цали – лицо (Zahl – число).
7. Трагедия – Grat Dei я.
8. Речеза Родижаб – Чезаре Борджиа.
9. Арфа-царь – фараон.
10. Иглавир – Гавриил.
11. Бог-вещь, Бог-небо – Благовещенье – Бог-Love, Бог-вещь -Эль – Ан (шумерск.).
12. Агли (uglу) – игла.
13. Краснолюб – журавль-love rouge.
14. «Я площадь» – цапля – я Platz.
15. Окрич – чирок.
16. Грёзоглав – тетерев – t;t; – r;ve.
17. Луг харь – глухарь.
18. Я вихрь – вяхирь.
19. Иглослово: mot игла – могила.
20. Бог бед – лебедь – ель бед.
21. Злотосот – Христос.
22. Воск сер, сверк ос, срок весь – воскрес.