Она и он

В белом платьице, чёрным повязанным шарфом на шее,
Она стояла у пропасти, то ли казня себя, то ли жалея.
Теребила в руках какое-то засохшее растение,
Искала глазами в его хрупкости свое спасенье.
Сутками раньше, улыбка разливалась на лицах,
Он восхищался ее тоненькой блузкой из ситца.
Она гладила его по щеке, считая, что не мешало бы побриться,
Потом смотрела в глаза, считала по порядку ресницы.
Флиртовали, казалось, до утра и это утро бесконечно,
Ночь была нескончаема, но ничто не вечно.
Конечно. В гамаке для двоих маловато места,
И черт его дернул сказать, что уже не интересно.

В белом платьице, чёрным повязанным шарфом на шее,
Она стояла у пропасти, то ли казня себя, то ли жалея.
С надеждой в сердце, в руках чуть мокрая левзея.
«Ты должна помочь» - заверяла, на нее глазея.
Часами раньше, улыбка сошла с ее губ и глаз,
Вместо гамака в углу чуть порванный матрац.
Он стремительно убивал ее взглядом в анфас,
Она убирала руки от его плеч тотчас.
День пробежал сквозь них, будто поезд промчался,
У нее много вопросов, а он решил отмолчаться.
И этот пасмурный день, как и все, кончался,
Пока он в закрытую дверь непонимания стучался.

В белом платьице, чёрным повязанным шарфом на шее,
Она стояла у пропасти, то ли казня себя, то ли жалея.
Наблюдала, как рассвет приходил, немного краснея.
В душе боль, в руках что-то уже неживое, в мыслях ахинея.
Минутами раньше он думал, почему она не смеется,
Надо уезжать, вечер, уже далековато солнце.
Он часто покидал ее, но она знала, что вернётся.
А сейчас этот взгляд и вот вот в душе все оборвется.
Она хотела крикнуть, ну почему тебе не имётся.
Предвкушая, как сердце слезами обольется.
Он тихо курил, не зная, что еще добавить,
Пытался вспомнить слова, но подводила память.

Она. Белое платьице, левзея, в глазах стекло и ступор.
Он. Черный шарф, сигарета, вот так все кончилось глупо.