Записки лётчика. Румыния, 1944

Воспоминания моего отца(  остальное - в книге "Твердь Небесная")



    В августе 1944-го капитулировала Румыния, и  через несколько дней после взятия Бухареста наш экипаж был направлен туда.
    Это был мой первый полёт за границу. Хотя в то время "заграницей" это не считалось, так как границы никакой не было. Но всё-таки это были другие люди, другая жизнь. Не знаю, как остальные, а я, девятнадцатилетний,  летел с большим волнением, ожидая увидеть что-то необычное. Ведь до этого я не видел ни одного иностранца. Даже живого немца не видел, хотя бы пленного. Сверху ведь их не разглядишь...
    Первая посадка в Харькове, вторая в Одессе, оттуда курс на Бухарест.
    На подлёте к нему состоялась первая встреча с иностранцем. Навстречу нам летел самолёт с румынскими опознавательными знаками. Заметив наш краснозвёздный самолёт, он первым поприветствовал нас покачиванием с крыла на крыло. Командир ответил тем же.
    И вот посадка на аэродроме Бухареста. Аэродром был маленький, для гражданских самолетов, и нашей авиации на нём  не было. Стояло несколько маленьких гражданских самолётов с румынскими знаками. Первое, на что я обратил внимание, это на повышенную услужливость, даже  заискивание, со стороны румын. Не взирая на звание, румынский офицер первым поприветствовал меня, сержанта. Во всём их поведении чувствовалась вина и скрытый страх перед нами. Конечно, если разобраться, то ничего странного в этом не было. Ведь мы были победителями, а они - побеждёнными, и при том страшно виноватыми перед нами, русскими. Позже эту робость и покорность мы встречали повсюду.
    Хочу сказать, что одним из условий перемирия с Румынией было хождение наших денег по всей её территории. То есть, наш рубль должны были принимать и государственные, и частные предприятия наравне с их леями. Город был абсолютно невредим, разрушений не было, и жизнь бурлила вовсю. Первое, что мы сделали, зашли в ресторан пообедать. Народу было много, играл джаз, одним словом, ни в чем не чувствовалось, что здесь только что закончилась война.  Едва завидев нас, официант  почти бегом бросился в нашу сторону. Нашел для нас свободный столик и всё что-то лопотал на своём языке.  Естественно, ни мы его, ни он нас не понимали. В меню, которое он нам преподнес, мы так же не  разобрались, что заказать - не знали.  И стали словами и жестами показывать, что хотим поесть и выпить, хотя это и так было ясно, раз  мы пришли сюда. Но что заказать? Тогда официант стал выставлять перед нами на стол все подряд на свое усмотрение. Это были национальные блюда из фаршированных овощей, и нам не понравились. Мы хотели  натуральное мясо, но как это объяснить?  Тут наш командир проявил находчивость, приставив к своему лбу два пальца, изобразив рога, и промычав по-коровьи "мууу..." Потом ладонью одной руки он постучал по другой, будто отбивает кусок мяса.  Официант сначала будто испугался, а потом понял, что нам нужна отбивная, и через 10-15 минут нам подали замечательные отбивные.
    Многое здесь для нас было в новинку. Одним словом - заграница. В меру выпив румынской водки и хорошо пообедав, мы еще долго наслаждались, слушая джаз и разглядывая посетителей. И от души смеялись, вспоминая, как командир показывал отбивную. И еще смешнее нам казалось то, что, когда он хлопал правой ладонью о левую, официант с удивлением и испугом смотрел на его руку, на которой у двух средних пальцев не было двух фаланг. Ладони были широкие, крепкие, но с обрубленными пальцами. Что уж вначале с испугу подумал официант, не знаем, но нам было смешно...
Заплатили мы впятером за всё, что съели и выпили,  25 рублей. Это было до смешного мало. У нас тогда бутылка водки стоила 120 рублей. Но, как я уже говорил, это была цена на их деньги, а согласно условиям перемирия наш рубль шел  1:1.
    Потом мы пошли на рынок. Рынок  был большой, многолюдный и похож на наш, русский. Наверное, все рынки земного шара похожи друг на друга. Торговали здесь овощами, фруктами и ширпотребом. Перво-наперво  я купил чемодан. Стыдно сказать, но на "точки" я все еще летал со своим деревянным сундучком,  который мне собрала мама, когда я уезжал  из дома на войну. Чемодан был ярко-оранжевого цвета и очень лёгкий, что мне особенно понравилось. И еще я купил часы. Это были первые часы в моей жизни. Сколько заплатил за все, не помню, но очень дёшево. Зато и товар оказался дрянь. Пока мы добирались до аэродрома, чемодан обшарпался об ногу.  Оказалось, что он сделан из картона, и пришлось оставить сундучок.  А часы без анкера  и штампованные. Через несколько дней, оказавшись в Адлере, я без привычки забыл снять их с руки  и бухнулся в море, а когда, спохватившись, вылез из воды, снял и открыл, чтобы просушить, заводная пружина лопнула. Так, не проносив и месяца, пришлось  выбросить вслед за "заграничным" чемоданом и "заграничные" часы.
   Вот такая история с первым полётом "за границу".  А в сентябре мы этим же экипажем были посланы в Румынию на аэродром Бузэу в распоряжение Южного фронта.


Продолжение следует...