Ты не знаешь меня

Голуби застыли.
И это было невероятно красиво, но совершенно нереально. Они наверняка не ощущали тепла. Точно, они ведь застыли.
Сомкнуть руки в замок, и держать крепко-крепко, насколько хватит сил – это правильный алгоритм. А еще дышать осторожно, еле заметно, чтобы было легче.
Открывался просто панорамный вид на туманный осенний город, из серой дымки улиц в самых неожиданных местах выныривали зеркальные тела небоскребов, отражая и улицы, и туман.
Нереально. Как и все в этом городе.
Небо как обычно хмурилось, то ли задумчиво, то ли обиженно, не понять. А от черной куртки веяло теплом, и под сжатыми пальцами было тепло, и слышно напряженное дыхание – так крепко она, наверное, ни разу в жизни еще никого не обнимала. Пахнущие шампунем черные волосы касались ее лба, и промозглый ветер нервно теребил два ее рыжих хвостика, словно флаги королевства на параде.
Улыбнулся. Значит, все будет хорошо.
Верить – вот что самое главное. Даже если верить не очень получается. Улыбка все та же, родная, искренняя, но немного растерянная. Наверное, из-за теплого воздуха.
Непривычно.
Пальцы сжаты так, что начинают неметь. Люблю, больше всего на свете. И в серых глазах отражается большой циферблат, еще не утонувший в тумане. Хочу смотреть в эти глаза вечно.

***
Сигналы пожарных автомобилей и машин парамедиков звучали, словно отчаянные крики, звонким эхом отбиваясь от зеркальных стен.
Скорость зашкаливала, стрелки спидометров нервно дергались, и мигающие огни заливали туман ярким светом. Боялись не успеть.
Под окнами собирались люди, тыкали пальцами, запрокидывая голову назад, прикрывали рот рукой, подавляя испуганные вздохи.
Из окон верхнего этажа клубами валил черный дым, заволакивая блеклое небо. И где-то на грани между дымом и оранжевыми языками пламени, рвущимися наружу, на невидимом людям подоконнике висели двое. Было сложно понять, кто это, вокруг клубилось плотное черно-багровое облако. Но люди внизу знали, что тех двоих в проеме окна хватит еще не надолго. И они боялись, что помощь может опоздать.

***

Тепло. Зажмуриться  и мурчать, спрятав лицо в серый кашемир.
Слушать четкое, сбивчивое дыхание, и не разжимать рук, сомкнутых на тонкой талии. Дыхание на миг замерло, словно эти голуби вокруг.
Что это?
Мышцы под теплой тканью напряглись, и зубы впились в нижнюю губу. Глаза блестели. Снова шепчет, что все хорошо. И нужно верить. Только верить. Крепко сжать пальцы, и верить, верить, верить.
Ты не знаешь меня.
Улыбка снова озаряет лицо.
Потянуться наверх одним мгновенным усилием, и коснуться губ губами – только не жмуриться, чтобы видеть блеск бездонных серых глаз, и еще застывших голубей, и старинный город замков, словно лежащий на чьей-то ладони. Видеть все.
И разжать руки.


***

Ярко-красные автомобили глухо ударялись шинами о бетонные пандусы тротуара, стремясь скорее остановиться, в визге сирен подлетали белые авто.
Молчаливое ожидание сменилось на суету.
Маленькая фигурка наверху вынырнула из клубов дыма, стремительно приближаясь к земле как раз в тот момент, когда пожарные натянули брезент.
И когда пальцы парня, из последних сил вцепившегося в подоконник, чтобы спасти и себя, и обнявшую его девушку, начали медленно скользить к краю.