Правдивая история города Трои

  Пролог.

Вопросов много для науки -
 "Дела давно минувших дней".
 Мэр Трои Юлий Долгорукий
 Пас на лужках своих коней.

 Был этот грека в кепи ушлым,
 А долгорук - грёб всё подряд.
 Он на народные конюшни
 Добыл своей жене подряд.

 Харизмы - море в этом парне!
 Да, были люди, мы - не те!
 Снегоуборочным комбайном
 Ему б работать в Воркуте!

 Так бы и пасся в тройских кущах,
 Да вот - шалявые дружки...
 Утратив веру властьимущих,
 Сбежал он в галльские лужки.

 Но это всё - потом. Положим,
 Я снова забежал вперёд.
 Хотя, что раньше, а что - позже
 В той Трое - хрен кто разберёт!

 А начинался век тот славный
 Как главный тройский нацпроект.
 Тогда в Троянщине был главным...
 Забыл...!"Допустим, Полуэкт"(с)

 Высок, красив, гриваст, как Френкель,
 И голосист - ну чисто Хиль!
 Троянцам, как еврею шекель,
 Был мил. С Урала. "От сохи".

 Раз на одной из конференций
 Забыл читательский билет.
 Любил пинг-понг, Метаксу с перцем,
 Кобзона, Пьеху, Назарет.

 Нырял с моста, отлил у трапа,
 Сносил дома, летал в Нью Йорк.
 Всех буратин знал этот папа,
 Как Карло, вдоль и поперёк:

 "Куда ни глянь, Чубайс, Мавроди -
 Любой красив и даровит!
 Наш патриарх Кирилл Мефодьев
 Придумал грекам алфавит!

 Но зря волнуют в Трое многих
 Лишь два вопроса. Ниочём:
 1.Кто виноват, что нет дороги?
 2.Что делать с этим дурачьём?

 Мне что-то стало в Трое кисло,
 И я, устав от скучных рыл,
 В стране айсбайна и сосисок
 Себе преемника нарыл!

 Он молод, но имеет связи,
 Не должен Трою подкачать!
 Его Ликург, Джеймс Бонд от Штази,
 Учил, как в тряпочку молчать.

 Умом горяч, прохладен сердцем.
 Немного молод - ну да пусть,
 Зато он знает на немецком
 Рамштайна песни наизусть!

 Мельчают в Трое человеки,
 Найти вождя - большой вопрос!
 Короче, из варягов в греки
 Я вам правителя привёз!

 Он, правда, взял себе манеру
 С Невы, где со времён Петра
 На шомполах любовь и веру
 Несли, ведя за яйца в рай.

 Уж провоняла вся квартира,
 Пока не стал он замечать,
 Что, лишь начни топить в сортире -
 Устанешь трубы прочищать.

 Но, вроде бы, остепенился
 (полвека уж прожив, пора!)
 Ну, в общем, я распорядился:
 Его и надо выбирать!"

 Но к власти рвётся, кто не надо,
 Очнулись все, кому не лень.
 И даже Мата Хари Мада
 Себя включила в бюллетень,

 Агент МИ-6 и феминисток,
 Засланка право-левых сил.
 Пришёл сын гречки и юриста -
 Себя царём провозгласил.

 Нёс, как всегда, немало вздора,
 Ругался матом и плевал,
 И соком яблоко раздора
 В прямом эфире поливал.

 Но зря он этот цирк устроил -
 Народ сказал свой "одобрям",
 И блок Единственная Троя
 Повёл всех к счастью. За мудя.


 Глава 1. Вызов


С чего же мне начать? Короче,
 Про город Троя мой рассказ.
 Он был чуток южнее Сочи
 (Для биатлона - в самый раз)

 Там живших тройцев и троянок
 Снедала дикая тоска.
 То с гор катаются без санок,
 То лепят бабу из песка,

 То, привязав к подошвам доски,
 Бегут с ружьём наперевес
 Все - бабы, старики, подростки,
 И члены ВЦСПС.

 Как им хотелось на Олимпе
 Иметь медалей золотых!
 Чтобы в их честь играли гимн бы,
 Чтобы не хуже остальных!

 В спортивном яростном азарте
 Тройцами было решено:
 "Мы бой дадим спортивной Спарте!
 Ну и Афинам. Заодно.

 Но, если Игры - то уж в Трое,
 Ведь здесь, на поле на своём,
 Мы точно им разгром устроим
 И все медали отберём!

 Они ж - тупицы и невежды!
 Что их Олимп, что их Парнас?
 Нет, олимпийские надежды
 Плодятся только лишь у нас!

 Они увидят, как мы круто
 Их зад эллинский надерём
 В заплыве брассом с парашютом,
 В синхронном плавании с ядром!

 А сёрфинг? Это вам - не лыжи,
 Их класс - как против лома плеть.
 Вода - не снег, слегка пожиже,
 Кататься надобно уметь!

 Да мало ль игр? Весь список длинный.
 Его замкнём, само собой,
 Мы фехтованием дубиной
 И греко-римскою борьбой"


  Глава 2. Елена


Слыла Елена самой ловкой
 Среди ахейских прочих дам,
 Пройдя весь курс спецподготовки
 От Жана Клода Вим Билль Дан.

 Она ныряла в ластах с трубкой
 Не хуже, чем Жак Ив Кустов,
 В любой жестокой мясорубке
 Дралась не хуже Лары Крофт,

 Играла в городки и прятки,
 Пила женьшень и мумиё,
 И Исинбаева навряд ли
 Смогла б допрыгнуть до неё.

 Вдобавок, с ней не забалуешь -
 Могла и врезать по лицу
 (Хотя и слабже, чем Валуев,
 Но уж не хуже Кости Цзю)!

 Краса и честь родного крова,
 Страны Дуная и Днестра!
 Одна напасть - не так фартова,
 Как Пенни, младшая сестра.

 Та повстречала Одиссея,
 Сказала горькие слова:
 "Прощай, немытая Рассея!"-
 И отбыла на острова.

 Елена, вовсе не желая
 Судьбину нищую влачить,
 Пошла за грека Менелая,
 Чтоб царский титул получить.

 Тот пел, что бросит к её стопам
 Каскады шёлка и мехов,
 Пока сестрица Пенелопа
 Царит меж коз и пастухов.

 Полмира ей сулил коварно,
 Но это были лишь понты,
 Ведь все каталы Монте Карло
 С ним были много лет на "ты".

 Играл он часто и помногу.
 Частенько, съев Метаксы литр,
 Вступал на скользкую дорогу
 Сей лузер сайта "Полный тильт"

 Давно заложены в ломбарде
 Сады, дворцы, рабы, клозет...
 Он даже регу взял "В контакте"
 "Собака денег точка нет"

 Куда Елене бедной деться?
 И вдруг, откуда ни возьмись,
 На колеснице Даймлер Бенца
 К ним заявился принц Парис.

 Прошли школярская сутулость
 С прыщавостью в худом юнце -
 Парис красив, как Пек и Дуглас,
 Будь оба-два в одном лице.

 Венеры сладкую науку
 Сёй хлыщ постиг с сопливых лет,
 Сам Аполлон его из лука
 Учил стрелять в подошвы кед.

 Смазлив, как юный Аль Пачино,
 Будь тот высок, как кипарис.
 Короче, редкая скотина
 Был царский пасынок Парис.

 Елену встретив, молвил: "Ух ты!"
 (Амур пальнул, достав наган)
 Припятал он кораблик в бухте...
 Ну, в общем, у него был план:

 Давай втирать царице бедной:
 "Не прокатиться ль нам в мотель?
 Елена, Вам совсем не вредно
 Сменить гражданство и постель!

 В составе женской сборной Трои
 На Играх выйдете едва,
 Как, позвонив Собчак, устрою
 Вам место в шоу Дома-два!"

 Он умолял, он бился на спор,
 Поил мохито с коньяком...
 Потом забрал молдавский паспорт
 И выдал валик с мастерком.

 А в шоу слухи о невесте
 По закоулкам разошлтсь,
 И в тот же день на лобном месте
 Все хуже финнов нажрались


  Глава 3. Прощание с Итакой


Под буги-вуги и сертаки
 В дворце, роскошном, как музей,
 На грецком острове Итаке
 Жил царь итакский Одиссей.

 Он в играх, танцах, тренировках
 Спокойно время проводил,
 А прежде - сплошь в командировках
 По свету белому бродил.

 Не то чтоб приключений жаждал...
 Кабул, Сайгон - везде бывал.
 А в Белом Доме даже дважды -
 Оборонял и штурмовал.

 И вот доходят разговоры,
 Что севернее речки Тигр
 Всех греков призовут на сборы.
 Типа Волдкап Троянских игр.

 Как так всё бросить и поехать
 В троянскую тьмутаракань,
 Туда, где отдыхает Пьеха
 И где работает Таркан?

 Вновь мчаться по морским ухабам
 Волне и ветру поперёк
 Заради Менелайской бабы,
 Которой тот не уберёг

 Туда, где, близ могилы Ноя,
 Все курят мак и коноплю?
 Там ведь не знают даже Цоя,
 Не говоря о Мотли Крю!

 "Я здесь царицей Пенелопой
 Давно пленён в прекрасный плен,
 А у неё такая попа -
 Не снилось тысяче Елен!

 Она прекрасней всех в Европе
 От Карфагена ло Мытищ!
 За двадцать лет на этой попе
 Не вырастал ни разу прыщ,

 Её коснуться не посмели
 Ни геморрой, ни целлюлит!
 Здоровый дух в здоровом теле,
 Как мудрость грецкая гласит.

 И это чудо взять - и кинуть,
 Как кур в ощип попав в капкан?"
 Забил он травки коноплиной...
 Короче, у царя был план:

 Стал Одиссей "косить на дурку" -
 То ночью петухом орёт,
 То во дворе гоняет шкурку,
 То соль сажает в огород,

 То, впрягши ослика с коровой,
 Идёт и пашет целину...
 Был Одиссей вчера здоровый,
 А нынче болен! Ну и ну!

 Тут Паламед, как россомаха,
 С умом, острющим, как кинжал,
 Схватил в охапку Телемаха
 И с ним на пашню прибежал.

 Мол, если Одиссей лукавит,
 То сыну он не навредит,
 А если сбрендил - пусть задавит,
 А после новых народит.

 И точно! Только лишь младенца
 Воткнул он попой в целину,
 Как понял царь - куда тут деться!
 "Хрен с ним! Берите на войну!"

 А Телик обдристал Аякса,
 С трудом уснул, рыгал во сне...
 С тех пор в сети у Телемакса
 Неделя скидок по весне.

 Что ж, Одиссей, хотя и злился,
 Стерпел, держался молодцом
 И с Пеночкой уединился
 В горах, что рядом со дворцом.

 Там, сбив ладони до мозолей,
 Достал ей дивный эдельвейс
 И написал аэрозолем
 Что "ОСЯ С КИСОЙ БЫЛИ ЗДЕСЬ"

 Два дня на сборы. Повздыхали.
 Но что поделать, собрались.
 "На посошок? Прозит! Лехаим!"
 И, словно финны, нажрались.

 Белеет парус одинокий...
 Не высохнут глаза от слёз...
 Вопрос - что ждёт в краю далёком?
 Лишь, что оставил - не вопросю

 Глава 4. Немного лирики

 Приам, чтоб слыть, что честных правил,
  И не идти на третий срок,
  К рулю преемника поставил.
  Он лучше выдумать не мог,

  Чем взять затасканный сценарий
  Прихода к власти своего.
  В нём дату с именем исправил,
  Не тронув больше ничего.

  Он всё с сомнением боролся,
  Кто же его возглавит клан:
  Парис и Гектор Барбаросса
  (Но у того всегда был план)

  Его пример - другим наука.
  Но, Боже мой, что за докука
  Сидеть и думать день и ночь,
  Чем имиджмейкерам помочь.

  Что, мол, Парис, хоть и повеса,
  Не кто-нибудь, а сын Зевеса,
  Рождённый на брегах Невы,
  Где, может быть, родились Вы,
  Где некогда гулял и я...
  Короче, лажа и фигня.

  "Какое низкое коварство,"-
  Тут Грозный начал бунтовать,-
  "Чтобы Париску - и на царство?
  Ну нет! Такому не бывать!"

  Вид сделал, недоволен будто,
  Но понял - нет пути назад,
  Когда по площади Минутка
  Шмальнули из баллисты Град.

  Пиарщики чуть попыхтели:
  "И впрямь, достоинств в нём - не счесть!"
  И разбежались менестрели
  Нести в народ благую весть.

  Слушок пустив про флирт со Стоцкой,
  Упомянули бурный нрав -
  Егор Кузьмич, троянский Троцкий,
  Сказал:" А ты, Парис, не прав!"

  Талантлив, пачкает бумагу,
  Заборы, крышки мебелей -
  Он де, за Доктора Живагу,
  Огрёб от шведов нобелей.

  Носил бородку и гитару,
  Давил ногой на жёсткий фуз,
  Он нам, с Курёхиным на пару,
  Поведал про Мочалкин блюз!

  Тут оппозиция вмешалась:
  "Позвольте выяснить у вас,
  Не он ли прикупил за малость
  Аэрофлот и АвтоВАЗ?"

  "Нет, тот Парис был Березовский,
  А наш - к коррупции сердит:
  "Платон мне друг, но с Ходорковским
  Связавшись, пусть,"-сказал,-"сидит!""

  Капслоком же повсюду тема:
  Всегда оне вдвоём, тандемом
  За ради родины судьбы,
  Аки галерные рабы,

  Вполглаза спя, недоедая,
  И ни на миг не покладая
  Рук и иных участков тел,
  Не отрываются от дел!
   
  Соседский царь, эфир прослушав,
  Хоть был и редкий саксаул,
  На завтрак свежий галстук скушав,
  К границе танки подтянул.

  Троянцы ж в урны насовали
  Бумаг: "Конём всё задерись!"
  Как надо проголосовали
  И как суомцы нажрались.

  С тех пор приамственность правления
  Здесь, как ансамбль Статус Кво,
  Не вызывает удивления
  Десятки лет ни у кого.

 
   Глава 5. Вечный грек


 Признаться, я сперва стеснялся
  Писать судьбу людей иных.
  Но что поделать, если взялся
  За повесть лет тех временных?

  Герой сегодняшних рассказов
  Красив, удачлив, даровит,
  Был мудрецом не "по указу",
  А от рождения, как Давид.

  Спасённый некогда Гераклом,
  Всю жизнь - у смерти на краю,
  Он ставил Время перед фактом:
  "Идёшь? Иди, я постою!"

  Он наплевал в Харона списки,
  Сколько хотел, столько и жил!
  Пускай не Агасфер эллинский,
  Но, как пить дать, Мафусаил.

  Немало строчек посвятили
  Его планиде непростой
  Эсхилл, Софокл, Плутарх, Вергилий,
  Светлов, Есенин и Толстой.

  Ещё во времена талонов,
  При перебоях с тютюном,
  Был аргонавтом, и с Язоном
  Разжился "Золотым Руном".

  "Взлетают вёсла, парус поднят!
  В Колхиду, кто силён и смел!"-
  На Маяке в рабочий полдень
  Ансамбль Иверия им пел.

  Табак почти уже Парису
  Загнали, пили уж Самтрест...
  Как тут троянцам по лэндлизу
  Прислали Винстон и Конгресс.

  Ах, как была удача близко!
  Но...из-за моря корабли...
  С тех пор пендосцев и троцкистов
  Наш Нестор люто невзлюбил.

  Его призвала в Киев Рада,
  И он писал там "повесть лет"
  Про то, как в воротА Царьграда
  Вбивал голы Блохин Олег:

  "Хазарский фарт, волхвов измена,
  Князь не забил победный гол -
  Конём ужаленный в колено,
  Был бросить вынужден футбол.

  Олег полгода был в загуле.
  Ещё б, такие антраша!
  Напрасно, видно, бутсы в Туле
  Ему подковывал Левша!"

  Писал, испив мёд-пива кружку,
  Что "кровь людская - не вода",
  Что греки "вечно жрут друг дружку
  И этим сытые всегда"

  Потом устал, сбежал на волю,
  Набив подъячему мурло,
  Был анархистом в Гуляй Поле,
  Увлёкся планом ГОЭЛРО.

  Никто его не видел хмурым,
  Всегда открыт, что скажет - в лоб!
  На бумерах Каретник с Щуром
  С ним вместе брали Перекоп.

  К тому ж, всегда обласкан фартом -
  Хоть от коней пёр перегар,
  Тачанка с батькиным штандартом
  Не раз брала Париж-Дакар.

  Ходил на Север, стороил Кижи,
  В Онегу выбросил топор,
  Опять устав. Теперь в Париже
  Осел. Надолго с этих пор.

  Ел лягушат, каштаны, брокколи
  И вспоминал:"Эх, пацаны!
  Меня деникинцы, в бинокли
  Увидев, делали в штаны!"

  Уже без юношеской прыти
  Бухал. Дешёвого Мерло
  Съест четверть:"Братцы, покурить бы!
  Жаль, нет здесь плана ГОЭЛРО!"

  Отравлен кем-то одержимым
  (Яд, видно, всыпали в Шартез),
  И рядом с Моррисоном Джимом
  Лёг на парижском Пер-Лашез.

  Гречанки, плачьте, не стесняйтесь!
  Оборвалась такая жизнь!
  Те, кто всех стран объединяйтесь,
  Покруче финнов нажрались.


   Глава 6. Падение Гектора


 Гектар скулил: «Эх, Андромашка!
  Доколь терпеть нам сонм обид?
  Нет, не тому Приам, папашка,
  Отдал державу и пюпитр!

  Пустил в дом Ленку-одалиску
  (Теперь вся Греция нам – враг)
  И взял в преемники Париску,
  Отдав и скипетр и дуршлаг!»

  Кипел, Приаму зла желая
  За то, что с троном разлучил.
  И тут от грека Менелая
  Гешефт доходный получил:

  Надел боксёрки и перчатки
  И кэша  у данайцев взял,
  В договорной с Ахиллом схватке
  В четвёртом раунде упал.

  Забыл родимую сторонку,
  Сбежал в далёкий уголок,
  А Андромахе похоронку
  Напрасно Печкин приволок.

  Стал Гектор даже ростом ниже,
  Едва лишь в банке счёт подрос.
  Скрывался в городе Париже
  Он под никнеймом Берлиоз.

  Всё ностальжировал по Трое:
  «Что же наделал я, мудак!
  Я ж был на родине героем!
  А здесь – никто и звать никак!

  Здесь мой удел – мигрень и пузо…»
  Всё славы жаждал, смех и грех!
  Среди негреческих французов
  Бесславно жил нерусский грек.

  Вступил в ряды единороссов,
  Но как-то глупость сотворил –
  Фашистов этот Барбаросса
  По пьяни планом накурил.

  Всё до последнего стакана
  Он отдал для немецких войск.
  Уж с Гитлером за новым планом
  Собрался ехать в Кисловодск

  Он, ни о чём не беспокоясь,
  Как вдруг! Престранные дела –
  Каренина, спеша под поезд,
  Бутылку масла пролила…

  Фагот поведал, заикаясь:
  «Колено – хрясь! Лодыжка – хрясь!»
  И, грязно матерно ругаясь,
  Башка скатилась мордой в грязь.

  Вот ведь – судьбы метаморфоза!
  Но слухи были неправы,
  Что,  дескать, тело Берлиоза
  Лежит в гробу без головы.

  В тот день зеваки всю дорогу
  Крестились: «Экая напасть!»…
  Да нет…брехня… Он же не Гоголь,
  Чтоб его голову украсть!

  Опять дал с глорией он маху!
  Всей славы – строчка в новостях!
  Никто, включая Андромаху,
  Как финн, увы, не нажрался.


   Глава 7. Два Аякса и Метакса. Начало.


 Аякс Теламонид для грека
  Имел огромный рост и вес,
  С ним рядом австралопитеком
  Казался даже Ахиллес.

  Был он рождён таким здоровым,
  Что, поднапрягшись лишь слегка,
  Мог перекусывать подковы
  И щелбаном валить быка.

  Когда Геракл его мальчишкой
  В кошачью шкуру завернул,
  Стал уязвим он лишь в подмышку,
  Как Вера Брежнева, одну.

  Жил-поживал сынок Зевеса
  Красавец-грек Теламонид,
  Пока не повстречал Текмессу...
  И засосал беднягу быт.

  Аяксу, как и многим грекам,
  В те годы жутко не везло -
  Бюджетный кризис, ипотека,
  Дефолт, палёное бухло.

  Сперва к спирному равнодушен,
  Он как-то раз напился пьян,
  Когда зашёл к нему на ужин
  Сосед Рамзес Тутанхомян.

  С утра они опохмелились
  (в башке ж стреляет, как нарыв),
  И дни запоя покатились
  Сизифа камушком с горы.

  Так пил, что угодил на Пряжку
  (потом и там бухал тайком),
  Купив с кондишеном упряжку,
  Служил на почте ямщиком.

  Бухая, жизнь профукал всуе,
  Не стал богат и знаменит,
  Хоть был фактурен, как Валуев,
  И, как Карелин, даровит.

  В хоккей бы мог играть, не бреясь,
  И было б кэша - завались!
  (На спорт, спортсмены, не надеясь,
  Давно в рекламу подались)

  Мог, как Аршавин, стать богатым,
  Играть вполсилы там и здесь,
  Кладя на Гуса с Адвокатом,
  Жеманно чавкать чипсы Лэйс.

  Мог, как Тарзан, напялить стринги
  И у шеста стоять рачком,
  А мог и с перхотью на ринге
  Сражаться, будто два Кличко.

  Была б вся Греция в восторге,
  Случись Аяксу по судьбе,
  Как Допкунайте Ингеборге,
  Служить рекламой ВТБ!

  И, всяко, более достойным,
  Чем Вера Брежнева, змея,
  Он был, чтоб стать лицом Рексоны,
  Точней - подмышкою ея!

  Вот бы не пил тот грека древний -
  И был богат, красив, здоров,
  Под старость в домике в деревне
  Давил бы творог из коров.

  Хоть поздно, понял себе цену,
  Дал слово, твёрдое, как сталь,
  Схватив за жабры Авиценну,
  Вшил в ягодицу эспераль!

  Стал делать по утрам зарядку,
  Порозовел, набрался сил.
  По профсоюзной разнарядке
  Путёвку в Трою отхватил.

 Глава 8. Два Аякса и Метакса. Продолжение

 Случилось Малому Аяксу,
 Что был блудливым, как инкуб,
 Чтоб гнать из Сангрии Метаксу,
 Затеять перегонный куб.

 Его опробовав однажды,
 Был так Аякс обнове рад,
 Что даже к женщинам продажным
 Таскал свой чудо-агрегат.

 На этой ниве, как савраска
 Трудился, к дамам знал подход:
 Одной рассказывает сказки,
 Другой Высоцкого поёт.

 Не знал он в этом деле меры,
 Без женщин жить не мог ни дня,
 Уж все афинские гетеры
 Его бежали, как огня.

 Гиганта-тёзки посубтильней,
 Он, как писал об нём Эней,
 Был Джоржа Клуни сексапильней
 И Казановы казаней.

 Любимец безголовой Ники
 Достал соседей афинян,
 Он залезал под все туники:
 Замужним, девкам и парням.

 И вдруг! Беда у Оилида!
 Бухая мерзостный коньяк,
 Заметил: прежнее либидо,
 А вот с потенцией - косяк!

 И он - пытать дельфийских пифий,
 А также Клару с Чумаком,
 В Сети юзАл знакомых в Склифе,
 Что делать с этим косяком?

 Звал птиц, но Сирин с Гамаюном,
 И друг их, доктор Айболит,
 И даже бабы Ванга с Джуной
 Ему представили вердикт:

 "Коль будешь ты и впредь так много
 Жрать забродивший виноград,
 В любви тебе одна дорога -
 От фуагра до ВиагрА!

 С привычкой этой греховодной
 Такой анклав у вас возник,
 Что даже орган детородный
 Твой стал похож на змеевик!"

 Но он, нажрат, подобно Ною,
 Наивней целки инженю,
 Твердил, мол, бабы - наживное,
 А пьянке я не изменю!

 Пия, как Нашефсё, из кружки,
 Наделал много бед тот тать,
 Он все дубы извёл на стружки,
 Абы Метаксу возгонять.

 Узнав, что в Трое, от кого-то,
 Растут дубовы дерева,
 В составе НАТОвского флота
 Отчалил в Трою. По дрова.

 Глава 9. Два Аякса и Метакса. Финал №1

 Трясясь на НАТОвском корвете
  Аякс зашёл разок вконтакт,
  И фота девушки в инете,
  Моск разорвала, как теракт:

  (Кассандра, что из волховянок,
  Ну, в смысле, с Волхова-реки.
  Сам Невский Искандер по пьяни
  На днях просил её руки.

  Она ж ему сердито: «Квентин!
  (ну – близорука, что возьмёшь)» -
  «Быть может, ты и не заметил,
  Так замечай, едрёна вошь!

  Я жду давно Левшу из Тулы,
  А, может, Вову из Твери…
  Где здесь Вайфай? Хочу отгуглить,
  Кого я жду, пёс забери!»

  Тут князь не выдержал позора
  И начудил, зело запив –
  Тевтонских коммивояжеров
  Четыре сотни утопив.

  А что ж народ? Мол, так и надо!
  «Ай, княже, ай да малацца!
  От контрафактной их помады
  У девок сыпь на пол-лица!»

  Топить в сортирах инородцев –
  Суть панацея от тоски.
  С тех пор там озеро зовётся
  Не то Чудным, не то Чудским.)

  Он: «Оилид я, трали-вали»
  Она: «А я – Приама дочь»
  Он: «Может, встретимся в реале?»
  Она: «Пожалуй, я не прочь»

  Мечтая о девичьем теле,
  Прикинул фишку так и сяк…
  Назначил встречу в Коктебеле
  У ресторана Карадаг.

  В кабак Аякс пришёл с бутылкой.
  В предложенную карту вин
  Взглянув с надменною ухмылкой,
  Отрезал веско: «Со своим!»

  Был вечер томным, тосты – длинны,
  Дрозды на шпажках при свечах,
  И от речей восторг наивный
  Читался в девичьих очах.

  Им вкусно пилось, сладко елось…
  Махнув литруху на ура,
  Аякс заметил: «Засиделись…
  Пойдёмте, Сандра, в номера!»

  Немало этаких Кассандрей
  Знавал  когда-то Оилид
  На мебелях из палисандрий.
  Так отчего же – кислый вид

  Теперь у этого Де Сада?
  МакДональдс девичьего зада
  Ему ни разу не вставлял…
  Как он себе ни представлял

  Распах Кассандры дивных бёдр –
  Так и не стал, где надо, твёрд!
  Ещё добавил коньяку –
  И уж припал к змеевику!

  Кассандра горько повздыхала,
  Ушла, герою плюнув в лоб,
  И в ЖЖ-блоге написала:
  «Аякс – говно! Чтоб ты утоп!»

  Аякс проснулся близ полудня,
  Зашёл в инет – и обомлел:
  И так ведь на душе паскудно,
  А тут ещё наделал дел!

  Вчера в сети, чего-то ради,
  Он разбахвалился, дебил,
  Что, мол, и спереди, и сзади
  Приама дочь употребил…

  Что ж ты наделал, раздолбай?
  Ох, стыдно! Ёкарныбабай!
  Ведь на лице и крайней плоти
  Он не познал Кассандры уст,

  Порвав со службою на флоте,
  Уехал в город Златоуст.
  Снял флэт на Ленин-авеню,
  В квартале местных парвеню.

  Происхождением кичился,
  Пил и по-прежнему чудил,
  И к Кашпировскому лечиться
  По телевизору ходил.

  В День Рыбака (или Морфлота)
  Изрядно как-то перебрал,
  Шаланду, полную чего-то
  От местной пристани угнал.

  Завёл мотор, нарывшись в стельку,
  Орал, незнамо почему,
  Мол, «это я топил со Стенькой
  Княжну, Чапая и Му-му!»

  Но, не закрыв иллюминатор,
  Черпнул воды. Мотор зачах.
  И – как Эстония когда-то
  Или Булгария сейчас,,,

  Хотя я пью коньяк и водку,
  Но здесь могу одно сказать:
  «За руль, на женщину и в лодку
  Сподручней трезвым залезать!»

  Утоп, не разбираясь в море,
  Вождении, лоции, снастях.
  По его поводу от горя
  Никто, как финн, не нажрался!

 
  Глава 10. Весенний призыв.

 Жил-поживал Ахилл Безгубый,
  Учителя-кентавра пас,
  Как забубнили в бубны-трубы:
  Мобилизация. Приказ.

  Ему бы неге предаваться,
  Сил – море, чешется елда,
  Но, хошь ни хошь, а в восемнадцать
  Долги Отечеству отдай!

  -Добычи рекрутов желая,-
  Дошло Ахиллу от друзей,-
  С райвоенкомом Менелаем
  К ним едет пристав Одиссей!

  -Тут у царей-соседей дочки
  Растут, аж кофточки трещат,
  А мне – Волдкап в горячей точке,
  Где нет ни водки, ни девчат?

  Мне дела нет до Илиона,
  Которым правит принц Парис,
  Модернизатор бадминтона,
  Смишной троянский нанонист!

  -Оглоблю плетью не осиля,
  Всё ж обхитрим мы афинян,-
  Фетида косячок забила.
  Короче, был у мамки план:

  «Сынок, забудь-ка про бутылку!
  На, пыхни и реально фштырь –
  Тебя отправим мы, Ахилка,
  На остров, в женский монастырь!

  Там девы все – друг дружки краше,
  Но ты забудь про зуд в мудях!
  Меж них, как Керенская Саша,
  Живи в чепце и бигудях.

  Держи глаза почаще долу,
  Ходи, всегда потупив взгляд.
  А, если руки кто к подолу –
  Красней! Мол, боги не велят.»

  Курорт! На завтрак – творог, фрукты.
  Но… не везёт, так не везёт –
  Проездом в монастырской бухте
  На якорь встал спартанский флот.

  Недельку чинно погостили,
  Никто не пьян, никто не груб…
  Пока на берег не спустили
  Аяксов перегонный куб…

  Уж пир стал пьянкою голимой,
  Уж не справлялся автоклав…
  Настало время для любимой
  Из пьяных греческих забав –

  Под Группу крови Вити Цоя
  Аякс, кудрявой бородой
  Тряхнув, воскликнул: «Кто со мною
  Рискнёт померяться елдой?»

  Ахилл, уже изрядно пьяный,
  Почуяв глории момент,
  Извлёк при всех из сарафана
  Свой детородный инструмент!

  «Где пьяный ум – там жопе горе»,-
  Хирон не зря его учил.
  Так вместе с выигрышем в споре
  Ахилл повестку получил.

  Монашка Клава со товаркой
  Его пленили до утра,
  И он им пел средь ночи жаркой
  Про то «ах, где я был вчера»

  Развёл в глазах девичьих слякоть,
  И, слыша, как горланит он,
  Решили всё же вилки спрятать.
  И дверь закрыли на балкон.

  На посошок три дня запоя…
  Но протрезвели, собрались,
  И на прощание елдою
  Ахилл монашкам тряс на бис.

  И вот над морем замелькали
  Пятнадцать тысяч два весла…
  И в воздух чепчики бросали…
  И абатесса понесла.

   Глава 11. Два Аякса и Метакса. Окончательный финиш

 Парис, который день, сердито
  Вокруг себя метал и рвал -
  К мирмидонянскому Бредпиту
  Елену он приревновал.

  Не зря ж Елена с Андромахой
  Чуть что - так зырить, на балкон,
  Как Ахиллес за черепахой
  Несётся, как учил Зенон.

  Быть одарённым несогласный
  Рогами от мирмидонян,
  Парис решился на запасный
  Коварный гидропонный план -

  Промолвил: "Не взыщите, братцы,
  Хотя спортсмен я - так себе,
  И я хочу соревноваться!
  Хотя бы... в луковой стрельбе!"

  Сжав лук любовно, словно пенис,
  Закрыл для понту левый глаз,
  И - точно в яблочко! Не целясь,
  Шмальнул в Ахиллов Адидас!

  Ахилл споткнулся на полшаге,
  Сказать успев: "Парис, ты лох!"
  Внезапно стал белей бумаги
  И, перестав дышать, издох.

  Париска мямлил в оправдание,
  Что, дескать, дрогнула рука,
  Но справедливым наказанием
  Он был наказан на века!

  За эту выходку Париса
  Гефест, Афина и Тезей
  Внесли Вконтакте в чёрный список
  И удалили из друзей!

  Тройцы ж и греки для блезиру
  Сперва, конечно, подрались,
  Потом сгоняли к магазину
  И хлеще финнов нажрались.

  Герой, любимый всеми с детства,
  Сражённый в кед исподтишка,
  Оставил за собой наследство –
  Сокровищ разных два мешка.

  Кой-что повырастило ноги,
  Не всё, ценнейшее, поди –
  Два Макинтоша, Джип-Чероки
  И Панасоник LCD.

  Аякс же не находит места –
  Был, как мальчишка он влюблён
  В премодный гаджет от Гефеста –
  Ахиллов новенький Айфон.

  Такой покупки не осилить,
  Конец с концом сводя едва…
  Был у Аякса старый Сименс
  И долг на симке Теле2.

  Мечтал, как юные повесы,
  Не хуже быть, чем все мужи –
  Не только точку джи Текмесы
  Иметь, а чтобы все 3G!

  Он думал, свита Менелая
  За героичество воздаст
  Ему, что только пожелает!..
  И вот настал! Делёжки час.

  Айфон достался Одиссею,
  А Нестор, долбанный старпёр,
  Песком из-под туники сея,
  ШнурUSB домой упёр!

  Всё растащили , бандерлоги!
  Всё разбазарил Менелай!
  Едва не подкосились ноги
  Аякса. Что, блин, за дела?

  И вот: «За доблесть и сноровку!»
  «Аякс, иди сюда, герой!»-
  Вручили старые кроссовки
  Ахилловы. И те с дырой.

  Кляня эллинские манеры,
  Он в винный погреб завернул,
  Там скушал литров пять мадеры
  И их метаксой полирнул.

  Потом потребовал добавку
  На посошок, на ход ноги,
  Зашёл в очередную лавку
  И обомлел. Кругом враги!

  Их легион! Их просто тучи!
  Струхнул, но, справившись с собой,
  Аякс взял меч рукой могучей
  И, аки лев, рванулся в бой!

  Короче, дал он им разгона.
  Улисс же, мать его ети,
  Заснял ристалище Айфоном
  И тут же выложил в сети.

  «Пусть враг как следует заучит –
  С мечом ходить к нам не моги!»
  Лежали грязной мятой кучей
  Им убиенные враги.

  С утра не вспомнить ни бельмеса…
  Похмелье лупит – просто жуть!
  А тут ещё блажит Текмеса:
  «С меня довольно! Развожусь!

  Ну что, допрыгался, скотина?
  Опять нарезался, плейбой?
  Вся мировая паутина
  Смеётся нынче над тобой!»

  Он – в Сеть. В Ютьюбе – просто давка,
  Просмотров аж за миллион:
  «Жесть! Мясо! Битва у прилавка!»
  Кто это? Блин! Да это ж он!

  Вчера Аякс, такое дело,
  Зашёл в слободку египтян,
  А там секс-шоп «Услада тела»
  Держал Рамзес Тутанхомян.

  И вот он, пьяный гладиатор,
  Одетый в кеды и штаны,
  Взяв в руки фаллоиммитатор,
  Разит им женщин надувных!

  Ну что ж, отныне он – Персона!
  Любимчик женщин и ребят…
  В подмышку, ту, что без Рексоны,
  Аякс зарезал сам себя.

  Так кончил пьяница и лузер,
  Повсюду коих завались.
  Улисс ловил в Ютьюбе лулзы,
  А греки снова нажрались.

   Глава 12. Конь


 Ахилл здоровым был, зараза,
  Владел базукой и ножом,
  Но в супинатор Адидаса
  Он был коварно поражён.

  Эллины горько повздыхали:
  "Какая сволочь ты, Парис!"
  Потом воскликнули:"Лехаим!"
  И хуже финнов нажрались.

  Но Одиссей не зря в Европе
  Прослыл как гад и интриган.
  Он раздобыл афганский допинг.
  Короче, у него был план:

  В итоге, лишь паралимпийцы
  Остались в Трое с того дня,
  Когда им Одиссей эллинский
  Привёз спортивного коня.

  Его на школьной дискотеке
  На два портвейна обменяв,
  Он приволок:"Держите, греки,
  Подгон сиротский от меня!"

  А сам на нём расхлябал ручки
  И тайно подпилил болты,
  Чтобы троянцы-недоучки
  Ломали, падая, хребты.

  Конец известен - Троя пала,
  Парис сбежал, Приам убит.
  Под шлюзом Беломорканала
  Он похоронен и забыт.

  Три дня - гудёж, грабёж и шопинг,
  Парад болельщицких сисей...
  Домой, к любимой Пенелопе
  Поехал бравый Одиссей.