зарисовка

что-то вроде песни неведения. что-то вроде обычного непонимания. разнузданность чувств, обострённая свежим воздухом; всего лишь смена времён года. погода вымачивает одежду, но ты всё равно улыбаешься как идиот и декламируешь стихи Блэйка и Рембо, отплясывая неумелые "па" в холодных лужах. это так мило, но не более. поэзия стоит в стороне, оставляя все лучшие слова старикам. что-то вроде бешенства от бессилия или нехватки времени или... я бы рассказал, выплеснул, выразил чувство яркими фразами человеческой страсти, но я вынужден прибегать к размытым выражениям, к полуфразам, к полуобъятиям. вынужден потому, что я идиот, танцующий в луже, но знающий Рембо и Блэйка.   

необоснованно ибо по глупости, смена времён года год за годом, таинство растёт за насмешками - опять метафоры, аллегории.

мне трудно поверить в то, что я ещё не сплю. я смотрю как дым от сигареты поднимается к лампе, обвивает её своими причудливами лентами. я в таинственном смятенье сижу, забывая обо всех мирских свершеньях, наблюдаю за игрой света и дыма, я связываю их вместе и закрываю глаза. и вот я верю, что уснул. я верю в этот сон так сильно, как если бы он стал моим бодрствованием, моей явью, ибо сон этот насыщает меня блаженным покоем. сигарета дымит, стул скрипит, моё спящее сознание рождает величественный образ, сотканный из обрывков реальности.

держа руки у груди, облачённая в белоснежное платье, предо мной предстаёт богиня, мерцающая призрачным светом. она смотрит на меня и я слышу смех, она улыбается и улыбка её как ветер, мимолётна, холодна. я не стану ей поклоняться, я просто отведу глаза. она покорит изяществом моё существование, но я никогда не признаю этого на людях, не скажу вслух о её власти, сохраню её превосходство в робкой тишине моей души. я буду дрожать и лепетать, беспощно взирая сверху вниз, обожествляя... фантазия Мазоха, ставшая повседневностью, заменившая реальность. так быть не должно, но будущее предстаёт ужасами добровольного рабства. я смеюсь над своей глупостью, но против чувств я всё же бессилен.

я смотрю на её ноги, скрытые полупрозрачной тканью; я поднимаю взгляд выше - тело созданное величием, тело обладающее силой древней красоты; я веду взгляд по нежной шее, окутанной лучистыми волосами; я наслаждаюсь каждым магическим локоном, каждой прядью, перевязанной нитью мистического отблеска. волосы словно водопад спадают на гордые плечи, расплёскивая золото на карамельную кожу спины. я чувствую её аромат, он проникает в меня и заставляет сердце биться быстрей. я больше не владею собой, я смеюсь и смех звучит сдавленным стоном. волшебство застывшего времени - насыщенный воздух, присущий только таинственным сновидениям. часы, минуты, секунды - всего лишь обозначения, облегчающие путь к пониманию прозрачной материи, намного более ценной, чем сама жизнь. стрелка замерла на циферблате, стрелка больше не существует.    

она одна в движении, она и есть неподчинённое время, она воплощение вечности. я чувствую беспощадное, рвущее душу, желание. она унижает меня, но унижение становится возвеличиванием. обрыв, падение, уже всё равно, что случится через тысячилетие.      

я хочу взглянуть в её глаза, но её лицо начинает терять очертания, она растворяется в мерцании тысячи одиноких огней; великолепие размывает неизвестность - она стремительно исчезает, её образ осыпается на пол пеплом преданной надежды. ворохом серебрянной пыли опадают вниз все радужные мечты о любви; в моей душе остаются лишь грусть и слабость, полное бессилие перед неизбежным. смешение чувств переходит в одинокое разочарование; мир сужается до точки, оставляя сознание вне вселенной. опустошение вгрызается в мозг, и я сам, как угасающая звезда, пропадаю на ночном небосклоне, сгораю в атмосфере мимолётного помешательства.   

я чувствую боль между указательным и средним пальцами - сигарета дотлела до фильтра и обожгла меня.
дым попрежнему вьётся у лампы, и мне снова не верится, что я не сплю.

(Рембо - ударение на букву "о")

 ...