Записки порочного круга. Когда не прут наркотики..

                8.
Мама начала догадываться, что со мной не все в порядке. Я сильно похудела, кожа лица приобрела болезненный серый оттенок, щеки ввалились, а скулы, наоборот, выделялись на моем исхудавшем лице. Сначала она устроила мне допрос с пристрастием, но, не добившись ничего вразумительного, перешла к активным действиям. Мне было запрещено гулять по вечерам, карманных денег меня лишили. Я ненавидела ее и старалась всеми правдами и неправдами отпроситься на улицу. Иногда мне это удавалось, но чаще всего я сидела в своей комнате и гоняла по несколько раз любимые песни, которые всегда поднимали мне настроение. Пару раз мне звонил Леха или Шнай, я подолгу с ними болтала о всякой ерунде, они делились со мной новостями. Так, я узнала, что Брадиса поймали менты, когда он получал деньги за траву. Ему приписали барыжничество. Дженн так никто и не видел, телефон постоянно твердил, что «абонент временно недоступен».
Около двух недель я безвылазно просидела под домашним арестом. За это время я отъелась, мама почти насильно впихивала в меня завтраки-обеды-ужины. Отчасти я была ей благодарна: мое лицо приобрело прежнюю форму, я даже похорошела! Но мне все время приходилось мириться с присутствием Сергея – маминого гражданского мужа. Он раздражал меня до зубовного скрежета своими нравоучениями и прочей ерундой.  Он сказал маме, что, возможно, я употребляю наркотики. Она, конечно, всполошилась и бросилась проверять мои вены: я была чистой и мама успокоилась. Глупая, она не знала, что существуют разные виды наркотиков, помимо герыча и винта, которые колются в руку. Меня водили к психологу, который сказал, что «у девочки депрессия, ей необходимо почаще выбираться на природу, отказаться от интернета и перестать слушать тяжелую музыку, перейти на классическую». Врач также выписал мне «Феварин» - слабый антидепрессант и «Солиан» - успокоительное или что-то в этом роде. Я, естественно, попробовала вторе больше, чем было написано в рецепте, так как знала, что от некоторых антидепрессантов можно получить кайф, сравнимый с эффектом одного-двух косяков. «Феварин» действительно торкнул, а от «Солиана» я чуть не умерла!
Вкинувшись четырьмя таблетками, я стала ожидать прихода, который все никак не наступал. Разочаровавшись, я легла спать и уснула почти сразу, что редко со мной случалось. Проснулась я среди ночи от непонятного ощущения во всем теле. Мне казалось, что все мои части тела существуют в отдельности, а я не могла даже пошевелиться. Сердце сначала колотилось, как бешеное, а потом начало замедлять ритм. Я сильно перепугалась, еле- еле сползла с кровати и добралась до маминой комнаты. Мама, испугавшись так же как я, накапала мне сердечных капель и дала валидол. Я снова легла на кровать, попытавшись заснуть, но руки-ноги крутило, я не могла лежать. Промучилась я до утра и где-то часов в девять ломота исчезла. «Больше не прикоснусь к этой дряни» - решила я.
Но я сильно ошибалась, когда подумала, что все кончилось. Когда мы обедали, у меня вдруг начало сводить набок челюсть, лицо словно перекосилось.
-Анечка, что с тобой? – мама перепугалась не на шутку, увидев мое лицо.
Я не могла ответить, челюсти будто намертво сцепились друг с другом,  зубы терлись друг о друга. Просидев так несколько минут, я начала чувствовать мельчайшие крошки, отколовшиеся от зубов. Мама вызвала «скорую», те лишь развели руками, признавшись, что видят такое впервые. «Наверное, это побочные действия какого-то лекарства», - предположил один из них. Я упорно молчала. Сделав мне какой-то укол для очистки совести, они уехали.
Судороги продолжались два дня, потом все прошло, осталась лишь небольшая слабость. «Солиан» я выкинула в окно.
Остаток лета я просидела дома. На «круг» с каждым днем хотелось все сильней, хотелось повидаться с ребятами, особенно с Лехой. Моя любовь к нему не угасала ни на секунду, я постоянно рисовала его в своем альбоме, начала писать стихи от избытка переполняющей меня любви.  Каждую ночь я видела его во сне, но к утру, обычно, сон стирался из памяти, оставляя лишь общие фрагменты. Я мечтала, что мы с ним обязательно поженимся, у нас будет своя квартира, которую мы обставим вместе, а потом у нас родятся дети – мальчик и девочка. Мальчика будут звать Денис, а девочку – Ева. Иногда я плакала от счастья, представляя эту идиллическую картину. Я выбрала «нашу» песню и постоянно слушала ее, фантазируя о нашем совместном будущем. Это была песня группы «Последние танки в Париже», которая называлась «11 сентября».
Когда не прут наркотики из-за любви,
И день уже заранее достал,
Когда все вещи в комнате одни,
Закат на спицы улицы упал…
Я слушала эти строки и в моей душе все больше росла уверенность, что в один прекрасный день он скажет мне «Я тебя люблю. Давай встречаться?»