Журавлик

Когда бы добрая старушка,
Татьяны юности подружка,
Могла сейчас спросить меня:
«Здорова ль ты, моё дитя?
Ты вся горишь…», - сказала б я:
«Оставь меня, я влюблена,
Хотя больна, конечно, тоже».

Я Вас люблю. Любовь, быть может,
Мне долго будет спать ещё мешать,
Я, к сожаленью, не умею, как другие,
Себя в объятьях мимолетных утешать.
Но я пишу не для того, чтобы обидеть
Иль грустью фраз сочувствие призвать
(Мне жаль терять минуты дорогие),
А просто, чтобы знал, что можешь потерять.

Сиянье глаз отвлечено работой, но вспыхивает вновь,
Когда мелькнет в глубинах коридора вдруг образ твой,
Забуду куда шла и что хотела –  взорвется кровь.
И лишь усильем воли убираю счастливую улыбку с губ долой.

Твои слова – мне острый нож под сердце,
А голос – звон колоколов, набат.
Улыбка – ветер солнечный, который
Испепеляет душу, каждый взгляд пронзает до костей,
То море теплое в глазах твоих, то стужа.

Заметно – каждый рад тебя приветить,
Я знаю почему. Ведь люди даже злобные порою,
Невольно все же тянутся к добру.
Когда сидишь ты рядом – солнце светит,
И брызги чувств летят из глаз моих,
Не важно мне, что скажут люди,
Увидев нас, смеющихся двоих.

Желаньем женщины извечным – быть красивой
Сознанье также и мое одолено,
Увы, мне критике легко поверить смелой,
Ведь зеркало висит не далеко. И все же…
Останови свой взгляд на мягкой коже,
На форме губ и на длине ресниц.
Хотелось бы мне стать тебе дороже,
Чем большинство из женских единиц.

Мне от себя не скрыться в Подмосковье,
И грязью – чувств фонтан не залепить.
Покуда мы работаем в РИКОРе,
Из чаши наших встреч мне пить и пить
То радость, то печаль. В глазах зеленых
Заметь надежды маленький пожар,
На то, что красота души тебе дороже,
Чем внешности блестящей идеал.

Мечтательность души в полетах во сне и наяву.
И радость детская дается на сотню только одному.
Кто знает счастия секрет – живет не тут.
Возможно, скоро и меня уже там ждут.
Любовь – потребность вдохновенья,
Но нет любви без уваженья,
И лишь журавль – птица счастья
Развеет одиночества ненастье.

Кормила я не раз синиц из рук,
Но журавлям сказать могла лишь только «друг»,
Не ставила ловушек, пусть летят,
Казалось мне – все честности хотят.
В театре жизни, к сожаленью, жестоки правила игры,
И я танцую как Петрушка по краю адовой дыры.
Ты говоришь в обед, с кем ужинал вчера,
А я, пытаясь дрожь унять, с трудом, но слушаю тебя.

Пусть 100 соперниц будет у меня –
Я не завидую им.
Сладость лжи и недомолвок груз
Разрушат счастье их, я за тебя боюсь!
А если в лицо уже знаешь Жар-Птицу,
Сердце рвется и от счастья при встрече поет,
Что ж – вот так нелегко мне в жизни живется,
Журавлиное счастье моё.