Съездили

     В наступающую пятницу собрались мы обследовать небольшую таёжную речку со странным названием Пию. На карте я её видел и слышал от местных охотников про килограммовых хариусов, которых в ней, как песка на барханах. Мой Газ-66 был в ремонте, пришлось брать у начальника его УАЗик с его же водилой. Ну, да делать нечего. Водителем у него был молодой армянин Алик.
     Поехали втроём, ну, и плюс водитель Алик с моим псом Барсиком. Ружья решили не брать, не сезон. Грунтовая дорога, проезжая из-за засушливого лета, позволяла добраться почти до места - старой избы, о местонахождении которой под водку и пиво рассказали два охотника, бывавшие там не один раз.
     Проехали, сколько могли. Дальше, забрав рюкзаки с пропитанием, вытащив из машины упирающегося Барсика, пошли пешком. Водитель Алик попросился с нами до избы, чтобы потом рассказывать многочисленной родне, что такое охотничья избушка в тайге. Я разрешил.
     Пройдя шесть километров, мы, наконец-то, оказались на месте. Избушка удивила - пятистенная изба, построенная геологами в 1967 году, о чём свидетельствовала надпись над дверью.
     Двухкомнатная, частично благоустроенная квартира с туалетом в ближайших кустах соседствовала с баней "по-чёрному". Барсик сразу обозначил свою территорию, пометив все углы дома и бани, а также навес для костра со сплетёнными из проволоки подвесками для котелков.
     Алик, открыв рот, осмотрел дом и сказал, что у них в горах таких не строят. Я, в принципе, и сам был удивлён увиденным. Ожидал обычную охотничью избушку, а тут - целые хоромы.
     Так как Алику нужно было возвращаться, мы по-быстрому вскипятили ему чай с дымком и комарами. Он такого не пробовал. Получив свою дозу впечатлений и отведав чая, он, довольный, ушёл к машине, а мы уснули, улёгшись на пружинистые кровати.
     И эта бестия Барсик, вместо того, чтобы охранять наш сон, вытащил из какой-то кладовки старый бушлат, заволок его под мою кровать и тоже улёгся спать.
     Проснувшись по утру, "поправив головы" и выпив крепкого чая с тушёнкой, намазанной на хлеб, отправились на рыбалку.
     Так как речка оказалась неширокой, решили разделиться. Мы с Барсиком пошли вверх по течению, а остальные - вниз. Хариус не брал. Пройдя четыре часа, расположились пообедать. Распалив костёр, поставил котелок с чаем и улёгся в немятую траву.
     Какой-то странный со скулёжью лай Барсика не дал мне расслабиться. Заподозрив неладное, я достал нож и перешёл на другой берег реки. Пёс сидел возле заросшего бугорка со сгнившим и упавшим крестом. Рядом увидел разволившийся от времени дом и какие-то постройки. Решив, что это старообрядческая изба, я подошёл к Барсику. На сгнившем кресте читались некоторые буквы. Фамилию и имя разобрать не смог, но год разглядел - 1939.
     Рядом с могилой, очевидно, находилось возделанное поле, давно заросшее березняком. Барсик, увидев меня, бросился в развалины и стал рыть. Откопал жестяную шкатулку из-под чая. Я открыл её. Там лежали четыре или пять облигаций имперского банка России 1911 года выпуска и записка: "Сосланы в 1937 году, когда умерли, не знаю... Нас было пятеро."
     Настроение упало, рыбачить расхотелось, и мы вернулись. Мои напарники уже были здесь же. Рыбалка не задалась и у них. И самое странное, я увидел водителя Алика. На вопрос, почему он не уехал, тот с кавказским спокойствием ответил: "Стал заводить машина, не заводится. Я понял - бабин сломался... Я его открыл, масло потекло..."
     Охота рыбачить пропала у всех. Утром решили возвращаться домой. Попив на дорожку чая, по прохладе пошли к машине.    

     (Окончание следует...)