Таня Добровольская из Доброполья

        Ещё одна становящаяся типичной трудная литературная судьба. Ещё один поэт, стихи которого выходят в свет после смерти. Ей было чуть более сорока, когда она ушла из жизни. «Тяжек жребий русского поэта», — писал Некрасов. Обращённая к лучшим человеческим чувствам, когда многими овладело «окамененное бесчувствие», подлинная поэзия не имеет и ныне иного пути, кроме страдания, ибо она противостоит «миру, лежащему во зле». Поле современной поэзии заросло сорняками, и всё-таки рождаются на этом поле истинные таланты. Дело затем, что бы не пропал их «скорбный труд». Но как ему не пропасть, если и государство и общество глухо ко всякому проявлению тонких и нежных чувств? Если у нас на весь Донбасс (а это целое государство по масштабам Европы) нет хотя бы одного магазина поэзии. А если меценат и даст кому-то деньги на издание, то уж лучше бы не делал этого.
        Татьяна Добровольская — поэт сильный, поэт яркий. Поэзия была её любовью, страстью, призванием со школьных лет. Дух творчества горел в ней неугасимо до последних дней, сжигал её, ибо не было ему выхода. Она писала и дарила стихи друзьям. И один из её старых и старших друзей Вениамин Федорович Чумиков сохранил все полученные от неё стихи, которые и составили основу этого первого сборника. При жизни стихи, одна сотая их, может быть, были напечатаны лишь в местной газете да ещё два-три в «Комсомольце Донбасса». Она была слишком независима, чтобы стучаться в глухие двери. Обладая сокровищем таланта, невозможно быть попрошайкой. Это значило бы изменить себе.

                Пускай мне стихи
                Принесут все земные напасти,
                Пускай буду я
                Несчастливее всех бедолаг,
                Но я принимаю
                Как самое высшее счастье —
                Возможность писать
                Для себя,
                для друзей,
                просто так.

        Поэтический талант Татьяны Добровольской разносторонен. Лирика любовная, лирика пейзажная. Тема дружбы. Гражданская, историческая, патриотическая. Тема памяти… Внучка по отношению к фронтовому поколению она пишет о войне так, как будто была её свидетелем.

                На высоком пьедестале
                Долгий список их имён,
                Словно в строй солдаты встали
                Под гранит своих знамён.

        Нежные и одновременно мужественные строки. И страстность, и строгий ум.

                Народ себя осознаёт
                В минуты высших напряжений,
                Когда важнее всяких мнений —
                Какие песни он споёт.
 
        Образ Родины, который в наше время у многих дерзающих на звание поэта отсутствует (его заменяет самолюбование), в стихах Добровольской чеканен и неповторим.

                Шинели и бушлаты.
                Худые сапоги.
                Матросы и солдаты.
                Матёрые враги.

                Болезни, вши и голод.
                Тачанка. Пулемёт.
                Казармы. Банды. Холод.
                Кронштадтский горький лёд.

                Москва. Парад. Всеобуч.
                Надежды и порыв.
                Фронты кругом, как обруч,
                И в Совнаркоме взрыв.

                Ильич у карты. Страны.
                Идущие полки.
                Эсеры. Бомбы. Раны.
                Казацкие клинки.

                Кровавая опека —
                Антанта и Колчак…
                А через четверть века —
                Поверженный рейхстаг.

        Стихи называются «Рождение». Я привожу его, как пример преодоления узости при взгляде на историю страны. Нет эпитетов. Есть картина. Есть единый образ страны в её «минуты роковые» и вывод как загадка, над которой надо думать. Как родина восстала из пепла и победила? А написаны эти стихи молодым поэтом. В достаточно большом наследии автора просматривается пушкинская традиция. Как наш великий поэт, она много и сердечно пишет о дружбе. Что-то я не припомню другого такого поэта в современной русской поэзии, столь много отдавшего сердца чувству дружбы. «Но сколько буду жить, о дружбе буду петь», — напишет она. А повод — через год после окончания школы первая встреча одноклассников. До конца будут ей светить, как она скажет, «глаза моих друзей в калейдоскопе лиц». До конца, «до последнего звонка», будет она хранить им верность, даже вопрошая: «Отчего друзья хуже недругов»? И так же глубоко и пылко её чувство и к родному городу, и ко всем краям, где она успела побывать. И особенная любовь — к Ленинграду, где ей так хотелось учиться на «строгом филфаке». Но окончит она горный институт.

                Ленинград! Для чего ты настроил вокзалов,
                И грозишь мне во сне разведённым мостом?
                Покидая тебя, я ещё не страдала.
                Это будет потом. Это будет потом.
                («Самой себе на девятнадцать лет»)

        Для кого-то тема труда являлась дежурной. Но только не для неё. В стихотворении «Предчувствие судьбы» предстаёт шахтерский Донбасс, выписанный щедро и любовно. И понятно, что он её формировал.

                Мир степной,
                Где торжественно царствует уголь.
                Поезда с перестуком глухими ночами.
                Там несут
                Свой прямой к небу вздыбленный угол
                Терриконы,
                Что в небо уткнулись плечами…

                …Отдаваясь дороге зимою и летом,
                Я всегда по Донбассу грущу и тоскую.
                Лишь с его нескупыми
                Землёю и небом
                Я судьбу принимаю
                Любую, любую.

        И в другом стихотворении «Мечта о центре» она определит как человек мысли и воли свою жизненную позицию: «Я хочу быть всегда в самом центре кипящей работы» и:

                «Потому не прошу ничего я у белого света,
                Лишь остаться хочу в центре жизни, работы и лета».

        И снова, осмысливая свой путь, скажет как мужественная дочь — по чувству и делу —Донецкого края:

                Я не ищу судьбы иной:
                Донбасс, ты родина навеки.
                Углём припудренные веки
                Да коногонок свет ночной.
 
                Дороги разные пройду
                И даже те, где к бездне клонит.
                И в жёсткие твои ладони
                Скупой слезинкой упаду.
                («Обещание»)

        Интимная лирика Татьяны Добровольской представлена в двух разделах книги. Ранняя в «Бликах любви» и зрелая в «Прощании с «Монтоком». Дополняют её стихи раздела «Женские праздники». И на этом пути автор делает открытия, радостные и ранящие. И в этой области она сильна, мужественна и великодушна. И эта жизнь её души во всей своей полноте продолжается тоже «до последнего звонка».

                Что ж ты, осень, легко отгорела?
                Где твоя золотая броня?
                Неужели и я отболела
                Тем, что было сильнее меня?

        Нет, конечно, нет. Не тот она человек. Не таково её сердце истинного поэта.

                Как запыхавшись
                После бега,
                К тебе протаптываю след.
                Идёт по небу
                И по снегу
                Разбушевавшийся рассвет.

        «Весенних дней высокая тоска» не отпустит её, хотя:

                Я так давно дала себе зарок
                Не создавать душевного разлада.
                Но лишь весны ударит первый ток,
                Сама не знаю, что от жизни надо.

        Высота её чувства запечатлена хотя бы в такой ранней строчке:

                «О, как бездонно я тебя люблю!»

        Власть любви сильна и над самым гордым сердцем. И оно обречено любить.
 
                Мы виделись не раз
                И расставались мирно,
                Но надо мной твоя
                Уже сгущалась власть.
                Она была тиха,
                Как часовая мина,
                И тикала в груди,
                Пока не взорвалась.
 
        Последние стихи Татьяна Добровольская написала за две недели до смерти в Харьковской клинике. Стихи были о любви.

                Елена Лаврентьева