Тела хранителя нет, ангел-хранитель в отлучке

Тела хранителя – нет, ангел-хранитель – в отлучке,
комом несчастья, и ком в горле, как гибельный тромб.
С недругом старым схожусь на утренней скорбной летучке,
с другом вчерашним стыжусь прятаться в ночь катакомб.

Так набегает волна, панику в сердце вселяя.
Жалким воришкой дрожу, бьюсь о стекло воробьём.
Глупая, мелкая жизнь! Глупости мелкой желая,
глупо и мелко жила я – глупым мазючим мелком.

Пачкала стены домов взглядом завистливо-робким,
мучила тех, кто хранил, рваностью пут и пути,
корчила рожи любви пьяным рабочим в подсобках,
в лужах лежала листом, рваным, как тайны в сети.

Матери платят за всё, и материнская плата
страшные тайны несёт ветром в далёкую даль.
Яростно бьюсь о стекло, и собутыльник патлатый,
форточку мне распахнув, льёт гоголь-моголь в хрусталь.

Так, привечая конец, и колесо замечая
адской махины судьбы, давящей лишних гостей,
воплем безмолвным молю: да, я за всё отвечаю!
Но огради от ответа жизни незнавших детей!