Многоточия

Сейчас камины не в моде, люди стали пренебрегать живым огнем. Хотя, если вытянуться в кресле, наблюдая за тонкими бликами у решетки камина и прислушиваясь к пощелкиванию угольков, жизнь может показаться совершенно безмятежной и замечательной. Именно в такие минуты ничто не должно беспокоить, ничто не должно пробуждать тревожных воспоминаний, о них просто нужно забыть…. Забыть, например, о том, как Эвергард сорвался с цепи и исступленно метался по комнатам, оставляя за собой грязный след…Или о том, каким холодным тогда был ветер и утро казалось похожим на вечер, забыть тревожный шепот вокруг, запах воска….

Я точно знаю, забыть всегда проще, чем помнить, надо просто не думать о том, что мешает…, например, о том, как темная прядь ее волос трепетала от ветра над восковым лбом, словно маленький парус, закрепленный на айсберге и о свече, что постоянно гасла на сквозняке, не думать о том, каким ужасным был скрип, когда они закрывали крышку и о горсти земли, перепачкавшей ворот моей рубашки…

Хорошо, когда кофе не очень горячий и плед, обязательно плед на плечи, что может быть лучше в холодный декабрьский вечер – я ведь совсем не терплю сырости, и когда ступеньки из холодного мрамора, и когда руки скользят на металлических поручнях…, как тогда… Я никогда не думал, что смесь оставляет такой резкий запах, подумать только, у Бэт даже слезились глаза, или может от ветра…, это казалось странным, - воздух пах отвратительно, но чай…, чай пах только чаем и еще цитрусовой добавкой, которую принесла Бэт. Все было так просто – обычный стакан чая на стеклянном подносе, не понимаю, чего испугалась Бэт и спряталась за портьерой, притворяясь, что смотрит на море?

Всего несколько мгновений, и ее спокойный взгляд на моем лице…Когда бьется стекло, всегда неприятный звук и потом сотни прозрачных осколков на полу…их все надо было быстро убрать. Бэт нисколько не помогала мне, она плакала и кричала что-то про доктора, путаясь в занавесках.

Ну вот опять пошел дождь, бьет в окна, и на улице совсем темно. Это самое лучшее время, чтобы отдохнуть, не думать о делах, о том, что море к осени становится совсем черным и о том, что в тот день тоже шел дождь и его острые капли попадали на лестницу сквозь открытые окна.

Я не знаю, возможно ли это забыть, совсем не помнить ее привычки, цвет глаз, не помнить о том, что теперь жизнь, наверное, станет пустой и не нужной.

Как хорошо слышать тишину, забывая о прошлом и, размышляя о будущем. Счастье порой кажется таким недоступным, но потом достается нам в виде глубокого кресла, плюшевого пледа и фарфоровой чашки со сладким питьем, достается по совсем ничтожной цене – цене забвения.

Забвения всего нескольких минут твоей жизни.

Ах, Бэт, если бы ты могла поверить в это, то вышла бы завтра к морю и кормила бы чаек, как в детстве… Если бы я мог в это поверить, то мне не пришлось бы всякий раз опускать глаза, когда приходит Сэмьюэл и дрожать по ночам, слыша как воет Эвергард.

Такая нелепость, что только теперь, осознав правдивую чудовищность прошлых дней, ко мне приходит покой… Я верно угадал его в этом болезненно-иступленном чувстве одиночества. Я здесь, сижу у камина, мне не нужно прислушиваться к ее шагам, не нужно говорить ей, разыгрывая безучастность... Мне уже никогда не удастся заплакать, но она теперь моя, только моя…