горстью конфетки...

Горстью конфетки, тонны пломбира
Радуйтесь детки! Радуйтесь миру!
Сладкий орешек, плюшевый мишка,
Как всё потешно! Будто бы в книжке!

Папа и мама посадят на карусель,
Можно до вечера быть средь весёлых друзей.
Вечером тихий уют и стакан молока,
Нежный и вкрадчивый свет хрусталя ночника,
Можно расслабленно вновь полетать в облаках,
Мама прогонит неведомый маленький страх.
Утром же кашка, ботиночки и канитель –
Бабушка с дедом ведут снова в парк иль музей.

Пение птичек, солнышко в луже.
Как всё отлично! Будет ли хуже?
Сладкая вата – горькая сладость.
Грянет расплата деткам за радость.

Мама и папа поссорятся как-то всерьёз,
Папа сопьётся, мама рехнётся от слёз.
Вечером пламенный мат и бычки сигарет,
Вонь перегара и спор из-за мелких монет.
Можно залезть под кровать, завернувшись там в плед,
Чтобы за волосы вновь не достали на свет.
Утром из дома бегом, чуть очнувшись от грёз,
Пока не накатит опять депрессивный психоз.

Драки и визги – выместить злобу,
Пиво и виски – просто на пробу.
О! А куренье сняло чуть боль!
Вот наслажденье! В этом вся соль!

Мама и папа однажды не выключат газ,
И, наругавшись, заснут одновременно враз.
Вечером бархатный гроб, пустота и обед,
Новые люди, вино и бычки сигарет.
Улица, драки и мат, и полуночный бред,
Злоба на чуждый и непонимающий свет.
Может быть, кражи и тупость отпущенных фраз:
Что-то про нелюдей, тварей и пьяную мразь.

Память тревожит, только без слёз.
Может поможет пачка колёс?
Муки изгоя, тысячи лиц,
Может покоя сможет дать шприц?

Сладкая вата, радуга в луже.
Это расплата, так было нужно.
Горстью конфетки, тонны пломбира…
Радуйтесь, детки! Радуйтесь миру!