Геликон. Из серии Зарисовки старого Ташкента

     60 годы. Жаркий Ташкент. Армянско - еврейский  частный сектор.
Дети  носятся по улицам,как оголтелые; крики, шум, лай собак. Слышно, как камни домино со стуком бьются об стол, и следом  смех,  разговоры. 
В воздухе пахнет  пылью и лепешками,  и солнце так настойчиво плавит лучами асфальт, что каблуки местных  красавиц проваливаются в это мягкое месиво и по всем улицам тянется  длинная  цепочка  шагов. Детвора гоняет мяч;  случается,что он влетает в чье-то открытое окно, благо стекла при этом остаются целыми  и  невредимыми. Вот и сегодня Сашке пришлось бежать домой  и "выковыривать" мяч из-под кровати,   и дед недовольно  ворчал, но  мяч уже вылетел в окно и Сашка за ним...
    Сашка Живоглазов жил с дедушкой, с папой и  мамой. Дедушка у него был  старый" антиквариат".
Не в том смысле, что собирал антиквариат,  а просто ценен сам по себе. Наладчик духовых  и струнных инструментов - попробуй -ка найти в Ташкенте еще одного такого!  Отсидев пять лет в местах не столь отдаленных ,  и нося на себе клеймо " врага народа", старый настройщик и мастер в одном лице ужасно боялся всяческих неожиданностей,  и старался жить незаметно,  тихо и мирно,зарабатывая   на жизнь своими золотыми руками. У него была совершено копеечная пенсия по инвалидности,  позволяющая ему не работать, и тайно заниматься любимым делом.
Вся театральная элита свои  инструменты исправно носила на починку только ему.
   Сашка всегда с интересом разглядывал всякие трубы, и даже пытался  в некоторые дудеть, но вместо красивого звука выходило шипение,  и он это дело быстро забросил. Ему недавно исполнилось семь лет, и он уже ходил в школу.

  По улице  через пять домов жила  русско - еврейская семья. В семье росли двое детей 7- и  9 -ми лет.
Совершенная разбойница  девочка Татьяна и  мальчик  Саша, тезка Живоглазова, учившийся с ним в одном классе.
Живоглазов   не таясь открыто по детски     завидовал Таньке - разбойнице,  потому что эта гроза мальчишек ( боялись ее мальчишки даже лет 12-ти), сама ничего совершенно не боялась.  Последний ее поступок вызывал в Сашкиной душе и трепет и ужас...
И что она только не творила : умудрилась даже уехать на поезде очень далеко, уговорив Сашку - брата бежать из дома, прихватив пару теплых одеял. Снимали их с поезда через 6 часов  с  милицией. В милиции она честно глядя в глаза советскому милиционеру, горестно вещала,что папа с мамой их не  кормят и бьют, и вот они спасаясь от избиения,  решили искать себе других папу и маму. И при этом показывала свои ноги и руки сплошь в синяках.  Вызванные папа с мамой  в остолбенении молча смотрели на своих детей,  не в силах  произнести ни слова. Папа работал директором автобазы. Мама - преподаватель в школе, бабушка - известный акушер - гинеколог. Семья была в Ташкенте небезызвестная. И  милиционер только разводил руками и не знал, что же говорить...то  есть как утешить папу с мамой, пребывающих  в состоянии близком  - схватить Таню и размазать ее по стенке. Сашка плача, уже просил прощения.

Татьяна же,  довольная произведенным эффектом, и получившая массу удовольствия от "путешествия"   шипела ему :"Предатель"...
Папу с мамой ей не было жаль. Утром она получила по заднице "ни за что, ни про что",  как она посчитала, и решила сбежать из дома, обидевшись на своих родителей. Ну, и чтобы не было скучно, прихватила с собой покорного, как теленок младшего брата Сашку.
Эта история только - только приключилась, и Живоглазов страшно завидовал бесшабашности этой мерзкой девчонки.
Потому что на самом деле сам хотел бы быть таким бесстрашным.
И, конечно, его всегда  как медом,  тянуло в ним.

 В тот  злосчастный вечер  вечер  Татьяне с Сашей была выдана отцом денежка в размере рубля.
 Тогда это были  ого-го какие деньги. Мороженное стоило 8 копеек.
И вот радостные и богатые Татьяна - разбойница и ведомый теленок Саша пошли устраивать себе праздник, прихватив соседского  Вовку.
 Ему то же родители выдали монетку на развлечение. Проходя мимо сидевшего на заборе Живоглазова,   Татьяна гордо потрясла рукой и прокричала, что они идут веселиться и тратить деньги.
- Я с Вами - закричал Живоглазов, мгновенно слетевший с забора.
 -А деньги есть у тебя? - зеленые глаза атаманши презрительно смотрели на него, и тут  Живоглавзов решился....
 - У меня есть очень интересная вещь, - прошептал он -  я могу вам ее продать за денежку, и тогда мы пойдем вместе все веселиться.
-Что за вещь?  -заинтересовалась атаманша, и Живоглазов быстро повел их домой, внутренне холодея  от  последствий своего поступка, но желание утереть ей нос затмило в нем все...               
 -Ух,ты!!!- загорелась Бестия, и позолоченный геликон, принесенный в починку мастеру золотых дел из Большого Ташкенского театра оперы и балета им Навои, был немедленно продан атаманше за 50 копеек.

 Потом  вчетвером  они все вместе  дули в него, как могли. Вытащив во двор, начищали песком, чтобы блестела лучше; лили воду в открытое горло инструмента, терли тряпочкой, влезали через кольца и вылезали через них же....
А затем  Бестия нацепив ее на себя,  и оказавшись внутри колец, пританцовывая, пустилась по улице.
 Вовка прихватив ведро, стучал по нему палками; Сашка -теленок играл на гармошке. Живоглазов периодически поправляя трубу на атаманше, скакал рядом, подпрыгивая на одной ноге, и  сжимал в кулачке полученные пятьдесят копеек...
 Вечером же красный,  как рак, пунцовый от стыда отец атаманши вручил трубу испуганному бедному несчастному мастеру и деду Живоглазова, но атаманша при этом кричала так, что ее было слышно на весь армянско- еврейский  квартал :"Она наша!! Мы купили ее за пятьдесят копеек!! Отдайте ее".
 И даже пыталась отнимать ее у позеленевшего от ужаса  антиквариата.
Ну, конечно,  атаманша в очередной раз была выдрана. Сашку- теленка не тронули,посчитав ,что его конечно же,снова втянула в свои игры зеленоглазая бестия. Но при этом отец справедливо говорил жене : "Галя, не надо драть ее,они же купили ее,  тут все честно", на что бабушка, курившая беломор -канал в длинном мундштуке, громко  вещала : " Галя,лупи ее,чтобы знала, как покупать ворованные вещи!!!  Иначе она рано или поздно окажется в тюрьме!".               

   Ну,  держись бедный Живоглазов... Атаманша подкарауливала его где могла и нещадно лупила, требуя вернуть деньги, но деньги были потрачены Живоглазовым в тот же вечер и отдавать было нечего. И родители и дедушка категорически отказались   дать ему деньги, и несчастный Живоглазов ходил с синяками до тех пор,  пока кто- то из соседей не сжалился и не дал ему эти несчастные пятьдесят копеек, и долг был возвращен.
Но при виде Бестии он все - равно переходил на другую сторону улицы, или немедленно прятался, потому что возврат денег не вернул Бестии купленного ею товара, и  потерю замечательной трубы, которая так красиво сидела на ней ,  она Живоглазову простить не могла никак, и до окончания школы и после не перемолвилась с ним больше ни  словом...

Но самим Живоглазовым урок продажи не своих вещей   был освоен на всю жизнь. Больше никогда Живоглазов не притронулся ни к одной чужой вещи.  Дедушка очень долго с ним не разговаривал, да и помирившись, все же нет - нет , " совестил" его да и припоминал ему эту историю, заставляя уже подростка Сашу краснеть от стыда.  Чего  нельзя было сказать о Бестии, потому что истории, в которых она принимала участие, заставляли  хвататься за голову и бабушку и маму, и тетушку и папу.

...Прошло много лет...  Жизнь  разнесла их  по разным концам дорог, раскидала, одарила каждого и  радостью  и  бедой, и счастьем и  горем...
И  как -то однажды слетевшись к родным гнездам уже взрослыми людьми, имеющими собственных детей, они столкнулись на улице - Два Сашки и Бестия... И  наконец произошло это Большое и Великое примирение...
Бестия расплакалась, обнимая его.  И потом они безудержно  хохотали, припоминая, как лили воду в немецкий,  старинный геликон, стоивший сумашедших денег, чистили ее песком, и отчаянно дули в нее все по очереди, пытаясь вызвать красивый мелодичный звук, жали на все клапана,   и счастье  струилось с  женских и мужских лиц, чуть тронутых морщинами. Но глаза Бестии горели так же задорно, и были так же вызывающе дерзки, и Живоглазов с грустью думал, что наверное, он был все же влюблен в нее еще тогда,  но  никогда этого не понимал...
   И снова они  смеялись  до слез, вспоминая,  как она тащила этот огромный инструмент одев его на себя как платье,  и он бежал рядом и все время поправлял его, когда  инструмент  начинал биться по земле, и ему казалось, что вот только позови она его, и снова семи -летним мальчишкой он побежит рядом с ней,  подпрыгивая на одной ноге,  зажав в кулачке 50 копеек, те самые, которые потом дал ему сосед  армянин дядя Володя, и тем самым спас его от кулаков зеленоглазой Бестии...
 


24.05.2011