С хозяином

Я помню, как твои ноги тонули в листьях,
Я помню, как ветер был зол и расстроен,
По станциям холод, во дворах же довольно спокоен.
Но мы были вместе, уже соблюдая дистанцию.
Мурашки сквозили по стану утренних линий.
До вечера нового дня консервация страха -
Рассвет очень любит топить мои радости в формалине,
Ты – шорох листвы, а я позади собакой.

Ветки тогда ещё не были голыми, помнишь?
Не покрывались инеем, но ответ был ясен–
Спасён будет тот, кто негласен. Ты этого ждёшь.
Ты водишь по стрелкам, по рельсам своих коридоров.
Не скоро, зато потом – и ты согласишься тоже -
Мы можем быть одним существом, но не долго,
Мы можем глубже, чем кожа к коже сливаться.
Мы можем пытаться понять друг друга, но не до конца.

Когда прозвучат серых птиц голоса по сотовой связи,
Когда ты ещё один раз сожмёшь мою руку,
Я тихо оплавлюсь и больше не дам себя обмануть.
Науку такую преподают ночи бок о бок. Но суть -
Когда ты увидишь солнечный свет через шторы –
Меня рядом уже не будет, не будет боя старых часов,
Не будет того, что изменить ты можешь.
Качаясь на лентах снов, я отправлюсь жить.

В тот день было скрыто за облаками солнце,
В тот день как-то слишком яро толпились люди.
Сквозь гомон полуяпонцев, мохнатые груди и спины,
Куда они торопились, ведь нет адресатов?
А, может, им просто нравится играться с тобою в вечность -
Бежать по встречной, но мимо. Оледенение… тлеет в бездне.
В тот день у меня не было сомнений, что твои ладони моих теплее.
В тот день столкнулись кометы и пыль созвездий.

Сжимая трамвайный билет в отогревшихся пальцах,
Ран нет, в ушах речи ещё отдаются эхом.
Думаю только о нашей последней встрече.
Грустить или каяться? Наркотически или, может быть,
Алкогольно? Деревьям ведь холодно и немного больно,
А ты для меня всегда как вечная осень,
Как плесень с коры старых сосен, идейно-наивная,
Готовая умирать за вьюги и звонкие ливни.