Триптих сны семи слонов

Мы бежали, держась за штанины друг друга.
Тебе было лет сорок, а я как всегда был растерян.
Мы искали поддержанный рай для двоих суток на пять.
Ты устала. Я плакал. Нам было о чем не спать.
На окраине мира ты вдруг, улыбнувшись, спросила:
«Может, ну его – этот рай? И по паре мартини?»
Я не то, что расстроился, просто задумался
Но не на долго, хотя было довольно –
Ты села в такси и укатила
С картой Парижа по трассе на Псков.
И я весь осознал –
Мне не стать уже больше похожим
На того, кто бы смог удержаться,
Не прыгнуть в глубины твоих зрачков.
Я собрал чемоданы,  сложил туда
Пару носков, томик Гоголя, коврик для йоги
И (конечно) бутылку морковного сока.
Я зашорил глаза, подошел к краю пропасти изумрудной…
Шагнул.
А к утру мое тело нашлось во Пскове.
Мое тело пело. И я шла рядом с телом.
Тело невинно принадлежало мне.
Наконец-то.


Мы искали мосты те,
Которые не-до-разводят
Но не то, что людей (относительно категории браков),
Но, конечно же, относительно категории берегов.
Ведь тебя привлекает не-до-законченность
Всех отношений, смысла слов.
Но не в теме любви,
Но, конечно,  в контексте мелодии пальцев
Эльфов, Девочек – пианисток и прочих Сирен.


Нам это просто необходимо. Полюбить друг друга.
И увековечить в изгибах тела.
В блеске глаз по утрам. В пении предрассветных птиц.
Слышишь? Я невероятно хочу это сделать.
Полюбить тебя.
Заласкать, унести, растворить на закате
В соли брызог морских.
Залелеять и выпить. Запить.
Не забыть принести земляники.
Ты же любишь ее? Землянику?
Ну, конечно, ты любишь.
Я знаю. Несу.
Любимая, bon appetite.