лето в нашем гетто

утром все сложнее писать что то современное
утром
днем
и вечером
жечь секунды
100
утром все сложнее трогать бесконечное
не смотреть на трассу
умер Ив Кусто.

в твоем пьяном марте
чем ужасней воздух
чем светлее стекла
тем нехватка больше
в космосе соседи все
спит за книжной полкой
вся надежда мира
манит невозможность.

манит старый голос
новыми словами
замолчи!
не надо!
не успею слушать
я не жду посланиий
в этих циферблатах.
заключен в сознание.
умирает лучший.
вследствие ошибок и дурных влияний
после хиросимы спать под звездным небом
перекрыться светом, рухнуть мотыльками
вглубь своего страха,вглубь своей вселенной.
по телегам Ницше, ссохшимся от время
вдоль любых препятствий, главное не молча
разрывать ногтями копоть поколений
прорываясь дальше в истину замочную.
в истину что колет кубик прямо в вену
в истину,которая ждет своих приходов
в истину, которая бьется мордой в стену
в истину, которую по утру не вспомнят.
 
жизнью истеричною продаваться в сумерках
странными вопросами говорить признания
выкурить из близкого смерть минуя мужество
это площадь ленина, здесь осталось главное
не осталось светлости в стенах на Пушкарской
все давно запомнили вич инфекций радости
синими подъездани в чистом поле ровно
разгораться словно рельсы безучастные
ломятся до крайностей
прямо в центры города.
Все антимиры наркоманы местные
семь часов и через 30 дней примерно
все растает в близости
станет неизвестностью.

Летов в грязном кителе.
лето в нашем гетто.
22.03.11