На смерть поэта

                Доколе, музами любимый,
                Ты, пиэрид, горишь огнём…
                (Пушкин А.С. «К Батюшкову»)


Погиб поэт. Сам не заметил как,
а был когда-то и рысак, и хват.
Знавал и муз, – не часто, но бывало.
Эвтерпа дряхлая ему давала.
Красавиц первых он имел бессчётно,
и было с ним на брудершафт почётно
стаканчик засосать, под огурец…
Но жизнь идёт. Абзац, то бишь, звездец
с рогулькой ждёт, «Виагра» не поможет,
уж взор его не растревожит
младая плоть и жар из-под трусов…
НАСТАЛО ВРЕМЯ ГИМНОВ!!!
«Я готов!» – Взял наш поэт под козырёк привычно.
Ушёл взатвор, а дальше всё статично:
гусиных перьев затупил – не счесть,
Извёл бумаги том, стал ногти грызть и есть.
Забыл поэт про чары вдохновенья,
отеческим гробам готовя пьедестал,
но Полигимния по вызову не ходит,
она своих не сбросит покрывал,
в угоду барской прихоти и моде,
и выше головы, как говорят в народе,
не прыгнешь – только насмешишь людей.
Надутым индюком забулькал соловей,
в своей напыщенной, насквозь фальшивой оде.

Покойся с миром, друг, павлин ты иль индюк,
твой ямб сиял, как нимб, ушей не обжигал.
И пусть, на склоне лет, низвергнут твой хорал,
прощай, пиит седой!
Я пью за твой отстой!
Зачем, скажи, зачем жалейке изменил?
Высоку ноту брал? За грошики старался?
Чужому барину понравиться пытался?
Да сил не рассчитал... и надорвался.
И зажимает рот тя любящий народ.