Вы так хотите наслаждений...

Вы так хотите наслаждений,
растущих страстностью за грань
вообразимых представлений -
тела своих стихотворений,
язвите выстраданным: "Рань!",
как в тело входите вы в слово -
времён убивших веру дети,
казните в нём себя сурово,
вам кажется, что в новом свете
страдания души на тропах
строк ваших восстают красиво -
надрыва личного витии,
строка - как вервие на вые
и образы, как свита Вия...

Глотаются стекла осколки,
тупая бритва пилит вены,
идут по следу злые волки,
бьют потолки и давят стены,
летят под небо этажи -
их только смерть и сосчитает,
из отлетающей души -
красивый ангел вылетает,
но с измочаленным крылом
и с венами, что ускользают
от бритв, иголок,
он с пробитым лбом -
в пробоине жизнь ваша воскресает -
вы дети знающие счастье,
вас не насиловали в детстве,
вас не швыряли в грязь в ненастье,
вас не ввергали в бездну бедствий,
вас не обманывали люто,
вам кости зверски не ломали,
вас в кресле инвалидном путы
судьбы - к стихам не приковали...

Или иначе -
горьким плачем,
любовь не обернулась ваша...

В изнанке жизни - мукой значим
мы больше, чем держав папаши,
мозаикой - культуры крохи
на нервы - в плоскогубцах быта
бывалые - мы слогом нижем,
чем ниже падаем, тем выше
растём "пророки-скоморохи",
с худою плотью, с песней алой -
усталой от жеманных вздохов
творцов облав, допросов, "вышек"...

Мы - воплей искренних элита,
срывая с лада покрывало -
Везувиевой лавой лижем
все ваши радости, пройдохи,
метафорами сносим крыши
всех ваших подлых "шито-крыто"...

В нас мало классики и духом,
способным с дьяволом сразиться -
в телах не пахнет наших бедных,
мы - искалеченные птицы,
мы - в нервных выкриках летаем,
на наше горе приземлиться,
мы никому не пожелаем,
запретное мы славим с толком,
мы убегаем в бред от яви,
сплетеньем тел от яда бледных -
мы вашу чинность пеленаем,
одерживая тем победы,
что вашей сытости - не знаем!

А где-то там,
читают детям
Майкова,
Тютчева,
Гомера,
их не пинают на рассвете,
их медленно не убивают,
в них с материнским молоком -
укореняется та Вера,
что может петь под "вышаком"
о майских поцелуях в скверах,
чехол примеривать тот самый,
в котором Достоевский был
и в арматурных прутьях рамы -
крещенье им на вышний пыл,
Цветаеву и Мандельштама
они встречают наяву,
глаза их знают - пилорамой -
больного мальчика главу,
на цеховые плиты круто
бросаемую, но они
"венецианскую бауту"
поют и в лагерные дни,
подвешенные к батареям -
они друзей не предают -
к Годивам*, норнам**, Лорелеям***
мутящимся сознаньем льнут,
дыша своей протухшей кровью
над щелью карцерных полов,
из вен керамикой патрона
наддверной лампы её вон
исторгнув -
певчие восторги
с зажатого зубами стона -
впрок собирают ради слов,
что над тюрьмой - взойдут Любовью
и - над базаром, и над моргом -
непониманием слова те -
тупые люди не распнут...

Люблю я тех, что жизнь поют -
через Распятье на Кресте...



*
 Согласно легенде, Годива была прекрасной женой графа Леофрика. Подданные графа страдали от непомерных налогов, и Годива упрашивала своего мужа снизить налоговый гнёт. Однажды на очередном пиру, будучи сильно пьяным, Леофрик обещал снизить налоги, если его жена проедет обнажённой на лошади по улицам Ковентри. Он был уверен, что это условие будет совершенно неприемлемо для неё. Однако Годива всё-таки пошла на этот шаг. Жители города, очень любя и уважая ее за доброту, в назначенный день закрыли ставни и двери своих домов, никто не вышел на улицу. Так незамеченной она проехала через весь город.

Граф был поражён самоотверженностью женщины и, сдержав своё слово, снизил налоги.

Согласно некоторым версиям легенды, лишь один житель города, «Подглядывающий Том» (Peeping Tom), решился выглянуть из окна и в тот же миг ослеп.

**
Норны — в германо-скандинавской мифологии три женщины, волшебницы, наделенные чудесным даром определять судьбы мира, людей и даже богов.

Имена Норн:
Урд — что значит прошлое или судьба.
Верд — что значит настоящее или становление.
Скульд — что значит будущее или долг.

Норны живут возле источника Урд, в Мидгарде. Они поливают корень мирового дерева Иггдрасиль водами этого источника и тем продляют его существование. В сказаниях они изображались как три женщины, одна старая и дряхлая (Урд), другая — средних лет (Верданди), третья же совсем юная (Скульд).

Один несколько раз обращался к норнам за советом, так же норны иногда сами предсказывали грядущее.

***
  Лорелея, в европейской традиции обитающая на Рейне нимфа, которая своими песнями увлекает корабли на скалы. Образ Л. является созданием немецкого романтика К. Брентано, впоследствии пользовавшимся известностью как среди писателей и поэтов, так и в устной традиции. На Рейне есть скала, обладающая удивительным эхом и называемая Скалой Л.