Эсхатологическое

Печаль светла у гармониста,
вот только фа звучит нечисто
и западает до-диез,
но это пустяки – ведь рядом
берёзовым сочится ядом
весенний полутёмный лес,
и манна сыплется с небес,
но только очень быстро тает,
до сёл глухих не долетая,
а жаль. Виной тому циклон
или отсутствие евреев,
а может это лихо деет
заокеанский Пентагон.
Ужели гармонист влюблён,
что им доселе не замечен
янтарный свет из лунных трещин
и колокольный гул мехов
небесных кузниц над пригорком,
где он гармонь терзает горько
и пьяным тенором готов
исполнить грустное – про то,
как волны бьются и клокочут
и как моряк на берег хочет –
подругу верную обнять
и зарыдать, печалью полнясь, –
вот только слов ему не вспомнить,
а если вспомнить – не связать,
помимо бранных «вашу мать».
Гармошку он раздвинет снова
и больше не издаст ни слова,
но в нём родится новый звук,
истошный. Так верблюда тянет
на пирамиду египтянин,
планету так кромсает плуг,
и штанга падает из рук.
За воем этим бесконечным
умолкнет хор небесных певчих,
погаснут звёзды, а трава
начнёт расти от неба к недрам,
а в «Откровении», наверно,
вслед за главою двадцать два
возникнет новая глава.

Впервые опубликовано в альманахе «Красный Серафим» за апрель 2011 г.