Печаль моя - любовь моя

Бытие и сознание

        Бытие определяет сознание.
                Карл Маркс

Между отвергнутым и
битым
не вижу разницы
пока.
Забросил всё.
Занялся бытом.
Душа валяет дурака.
А что нам стоит
дом построить.
И двери в небо
прорубить.
Накашеварить,
наготовить и...
о соседях позабыть.
А у соседей -
хата с краю.
Им наплевать,
что их сосед
рубаху вечную стирает
и деньги копит
на кисет.
И так до самых
до окраин,
насколько видит
ум и глаз,
мы грани всякие
стираем.
И для себя.
И напоказ.
Я пошутил:
так не бывает.
Все знают,
что душа болит.
Что бытие определяет...
А кто его
определит?

Цветы

      жене Наталье

Познавший свободу
мирской суеты,
уставший от скудости
за год.
Дождался весны
и посеял цветы.
Цветы,
не дающие ягод.
Не зная покоя,
до первой звезды,
забыв про нелепость
людскую,
я их поливал
и берёг от беды
всё лето,
ничем не рискуя.
Ни слова,
ни камня
в чужой огород
никто,
как ни странно,
не бросил.
И вот под окном,
пережив недород,
цветы распустилиь
под осень.

В земной бесконечности
вечности нет,
где жаждем мы
вечного хлеба.
Цветы отразили
божественный свет,
идущий
от вечного неба.

Чудесным авансом
мне свет этот дан...
Бледнеют цветы,
умирая.
Назвал их однажды
святой Иоанн
земными остатками
рая.

+ + +

Когда не ходят трамваи,
по городу ходят слухи.
О том,что какой-то призрак
поднялся не с той ноги.
И юные вспоминают
обруганный бред старухи.
Осмеянный сивый мерин
идёт на свои круги.
И эти круги всё шире
расходятся по задворкам.
И некто уже серьёзно
вселенную костерит.
И дешевеет правда,
и дорожает водка.
У самой последней девки
светило во лбу горит.
А дети внимают взрослым,
не затыкают уши,
чтобы потом припомнить
серьёзный их разговор.
Уходчт в глубины сплетни.
Выходят на мели души.
И всё это происходит
трамваям наперекор.

Когда не ходят трамваи,
по городу ходят слухи.

Петрушин березник

Рос за речкой
берёзовый лес.
Назывался Петрушин березник.
Долго рос.
Да в военные годы исчез.
В том и я виноват,
несознательный грешник.
Был березник.
Забыли без слёз.
Поразъехались.
Умерли.
Выросли дети...
Убери у природы
десяток берёз -
и никто не заметит.
Сколько в жизни сбылось
пустяков,
сколько главных вопросов
оставила жизнь
без ответа?!
Убери у Рубцова
с десяток высоких стихов-
и не будет
большого поэта.
Подари октябрю
пару солнечных дней,
пару солнечных слов
в трудный час - человеку.
Будет воздух родней,
будет сердцу видней...
Только что это целому веку?
Были сказки у детства.
Как время летит!
То,что снилось тогда,
никогда не воскреснет.
Только в детстве моём
всё шумит и шумит,
а о чём - не пойму,
тот Петрушин березник.

Под синим колоколом неба

          Небо - колокол,
          месяц - язык.
          Сергей Есенин

Под синим колоколом неба.
Под чистотой его глубин
просила мать любви и хлеба
сынам и дочерям своим.

Я этот тихий голос слышал...
И снились мне плохие сны:
шли тучи красные над крышей
с далёкой огненной войны.

Забылись сны. Сбылись молитвы.
Явился хлеб.Согрелся кров.
Вернулись песни с поля битвы,
и даже выжила любовь.

Надеждам верилось охотно
и не хотелось горевать.
Бедой зашторенные окна,
стал понемногу забывать...

Но сны мои ко мне вернулись:
не удалось войну сломать.
Однажды утром не проснулась,
уставшая от жизни мать.

Пусть сны мои проходят мимо:
за ними тысячи смертей!
Но тучи чёрные незримо
плывут над крышами детей.

И поднимая руки в небо,
в глубины тайные его,
прошу,как мать,любви и хлеба
для человечества всего!

И нет душе моей покоя...
Смотрю в безоблачный зенит.
Как перед самым страшным боем
небесный колокол звенит.

+ + +

Живу без матери.Не мало
воды и света утекло.
Моё меня не миновало
и стороной не обошло.

Я забываюсь за делами.
То боль души.То суета.
Не за горами и долами
блуждает тень её креста.

Она,бывало,говорила:
-Да сохранит тебя Господь!
Но жизнь меня не оградила
ни от рабов,ни от госпд.

Она меня не научила
не забывать,не проклинать.
Болит душа неизлечимо.
И не повинна в этом мать.

Живу без матери.Не мало
в пути булыжников и звёзд.
Ты мне являйся чаще мама:
пусть боль моя не заживёт.

И пусть мечтам моим не сбыться,
но в звёздный час и в смертный час
не измениться,не избыться
тому,что связывает нас.

Жилось бы мне и не тужилось
над пропастью,под высотой.
И голова бы не кружилась
от этой памяти святой.

Но по ночам,когда не спится,
вхожу в наш дом,давно пустой.
И тень твоя в окно стучится,
и называет сиротой.

ТРИПТИХ

       сыну Геннадию

Вчера

По праздникам убогим
напев баюкал сны:
-"На муромской дороге
стояли три сосны..."

Мать пела эту песню
и не скрывала слёз.
Мой прадед эту песню
из Мурома привёз.

Она была красивой
в терпении своём:
-Вот ворога осилим,
тогда и заживём.

Мне снилась та дорога...
и спелые хлеба,
а мать молила Бога,
и стыла та изба,

где хлеб давно забыли,
где не хватало дров,
где стены голубые
стонали от ветров.

Мне сон хороший снился...
Услышать я не мог:
-Зачем же ты родился
не во время,сынок!

Шептала мать,шептала...
В том не её вина:
двадцатый век шатала
Великая война.

Сегодня

Неисцелима детская беда...
Моя семья обута и одета.
Я думал,
что мы выжили тогда,
когда от счасть
плакала Победа.

Мы выросли
и многое смогли.
Подняли выше
пламенное знамя.
К иным мирам
послали корабли,
сработанные
добрыми руками.

Познали глубину
и высоту,
напрорубали
и дверей,
и окон...
Друзья мои
уходят за черту,
откуда -
ни восторгов,
ни упрёков.

Отдали скорбным плитам
имена,
короткой жизни
траурные даты.
Их догнала
прошедшая война -
ровесников,
родившихся
в тридцатых.

Душа моя
и плачет,
и поёт,
и тянется неумолимо
к детству.
Но кто-то мне
всё затыкает рот
и запрещает
высказаться сердцу.

Я соль и пот,
и плоть своей земли.
Отцам за это
вечное спасибо:
они за наше счастье
полегли...
И от того
душе невыносимо...

Невыносимо
видеть суету,
кичливость,
пустословие
и чванство,
духовную
сквозную пустоту,
нелепость
современного мещанства.

И больно мне
за тех,что полегли,
когда я вижу
не лицо,
а рыло
семьи урода,
выродка земли,
в пяти шагах
от ядерного взрыва.

Но мы своих высот
не отдадим
ни заграничным,
ни своим туземцам.
И пусть у нас
добавится седин,
зато счастливым будет
завтра детство.

Судьба моя
свершается в борьбе...
Кто верует,
без боя не сдаётся.
Настанет день-
я улыбнусь судьбе,
и эхо детства
в сердце разорвётся.

Завтра

Не смыли слов
ни слёзы,
ни дожди...
На скорбных плитах-
памятные даты.
-Потомок,
мой хороший,
подожди!
Постой у этих плит
светло
и свято.

Мы здесь
за вашу долю полегли.
Ты рядом с нами,
сам себя послушай...
Вот видишь-
незабудки расцвели.
Нет,это не цветы,
а наши души.

И наши думы,
горькие до слёз.
Пречистые,
как небо голубое.
За то,что для тебя
теперь сбылось,
мы заплатили
собственной судьбою.

Бессмертна
только память.
Ей внемли,
оберегая
пращуров заветы...
Мы-соль
и пот,
и боль твоей земли.
Ты никогда
не забывай об этом.

И пусть не будет
у тебя причин
для злобы,
суеты
и лихолетья.
Давай с тобой
минуту помолчим:
ты-о моём,
я-о твоём
столетье.