Едва пробило...

    
Едва петух пропел начало новых суток,
там раздувают горн, кладут на уголь медь
и слушают полёт на Юг усталых уток,
чтоб не сгореть,               
а по трудам согреться.
Чтобы на край тумана опереться,
с гвоздя снимая сеть -
свой невод бытия...
Ведь – это степь,
где ветер кинул в ноги поток сухой травы.
Где след и колея –
для вылета стрелы.
Где запахи – есть струны разных музык
от духа ковыля до пота чужаков…
И вроде места много,
но путь опасно узок
среди твоих врагов,
и бега иноходца,
потерянных подков, потёртости седла,
дневного перехода до колодца,
мычания вола.
Он слышит поступь волка, предвидя сердцем кровь.
Но ты-то знаешь больше, ведь есть на коже линии.
Переверни ладонь, там тропы и любовь
на Юг через песок до Палестинии.
От лесополосы и до владений грека…
…ложится под копыта сухое море льна.
Ведь степь, она - от века и до века.
Отец и божья мать, кормилица и лекарь…
Клубком твоя дорога, пока дрожит струна.
Пока шаман свой бубен…, а ветер южный стих.
И слышно, как пчела летит на поиск мёда.
…Но пахнет из засад чужим горячим потом,
а слух - есть привилегия живых.

   22.05.2011 (Из писем Азии, на пути в Непал)