Изящество

Ты что охренел, писать такое?! - закричал на меня Цикенбаум...
Я даже разволновался как-то и попросил у него от неожиданности прощения...
И Цикенбаум меня простил... Мы опять пили с ним водку у Оки и думали о судьбах человечества... А главным образом о девах, которые снова нас страстно зазывали то в волны Оки, то в заросли ив на берегу, но мы пили водку и рассуждали...
Нам очень нравилось пить и рассуждать особенно ночью в мерцании звезд и сиянии  луны, висящими над нами самыми странными и загадочными объектами…
 - А погодка -то не подкачала, звезды на небе! - заулыбался Цикуенбаум... - Да, Арнольд Давыдыч! – А может там тоже какая-то жизнь?! – задумался Цикенбаум…
- Да, Арнольд Давыдыч!
- И охота тебе мне поддакивать?!
- Да, Арнольд Давыдыч!
- Лучше полюби их! - и Цикенбаум махнул кукой на животрепещущих от наших взглядов дев…
 - А за что их любить, Арнольд Давыдыч?!
– Как за что?! – удивился профессор, - за их красоту, нежность, изящество наконец! – - А в чем их изящество?!
- Их изящество в их трепете, волнении тела и души, это как волны аромата и музыки, - и Цикенбаум зажмурил от счастья глаза и даже заплакал, а через мгновение он уже скрылся в тьме ночи и в волнах Оки с кучей сладострастных дев…
А я опять задумался о судьбах мира, пока меня не обняла прелестная дева, и когда я вдруг почувствовал ее изящество, я понял, что хотел мне сказать Цикенбаум, и сам тоже здорово расплакался… Любите друг друга, особенно за трепет, волнение и это самое бесценное и дорогое изящество… Аминь!...