под вечер, по-над речкой...

Под вечер, по-над речкой, у горы,
где смысл иной приобретают вещи,
я так люблю, когда огонь горит
в живом костре
                и  плещется  подлещик.

Спокойно нам с землёй моей вдвоём.
Я не родня  ей, и она чужда мне.
Как бы обведена карандашом
тень лупоглазой ящерки на камне.

Кто ж не мечтал за тыщи этих лет
с исконно русской кротостью в глазницах
чиркнуть по венам лезвием «жиллет»,
на первой же берёзе удавиться?

Где есть ещё на свете человек
такой, как мы, холоп, без воли к жизни,
чтоб был всегда, во всём, из века в век
таким изгоем в собственной отчизне?

Печальный крик под небом журавля –
пожалуй, всё, чем ты, душа, богата.
Печатный пряник c башнями Кремля
на фоне пропечённого заката.

Прогресс придумал жид или педант
курам на смех. Подумай хорошенько:
был Лев Толстой, был Пушкин, был и Дант,
а нынче?  Губерман да Евтушенко.

Патриотизм? – хмельной квасной кураж,
бессвязный трёп за водочным стаканом.
И что есть родина? Фантазм. Простой пейзаж,
придуманный от скуки Левитаном.

О всём смешном давно поведал Плавт,
Софокл – о грустном, об абсурдном – Кафка.
И что есть истина, – как говорил Пилат?
Что наша жизнь? Не стоит и гадать.
Э.Аллан По нам всё давно накаркал.

Череповец, Крыжополь ли, Москва –
везде тоска, как лермонтовский демон.
Чужие нам деревья и трава,
чужие женщины, родившие детей нам.

и поутру, чуть просветлеет мгла,
всегда каким-то затхлым и прогорклым,
чужим дымком окутана земля
и снег чужой ложится на пригорки