Знаю, знаю, есть измена

 Знаю, знаю, есть измена,
 Есть коварство и печаль,
 А мне море по колено,
 Мне себя ничуть не жаль!

 Мне печаль не гложет душу,
 На куски не рвёт её.
 Бей, коль хочешь – я не струшу,
 Поднимай своё копьё!

 Я устал грустить в печали,
 Нынче всё мне нипочём,
 Кто в конце, а кто в начале,
 Кто с копьём, а кто с мечом.

 Я не верю в благородство,
 Хоть оно конечно есть.
 Нынче нам души уродство
 Заменяет ум и честь.

 Это будет пострашнее,
 Чем девятый грозный вал.
 Если цельтесь – то вернее,
 Бейте – только наповал.

 И прошу вас, без осечки,
 Под расстрел ведут лишь раз,
 А потом – не надо свечек
 И не надо громких фраз.

 Просто так вздохните тихо,
 Боль, по прошлому храня.
 Нет беды, коль нету лиха,
 Как нет дыма без огня.
                1994 г


      Из старого блокнота

 Из старого забытого блокнота
 Я листок упавший подобрал,
 Рецензию на нём начиркал кто-то:
 Расстрелять бы, чёрт тебя б побрал!

 Там всего-то было три куплета,
 Я случайно их зарифмовал.
 Так вот неизвестного поэта
 Сразу к стенке, сразу наповал.

 Вызывали на бюро райкома.
 Самый старший мне тогда сказал,
 Чтоб стихов ни в школе и ни дома
 О войне я больше не писал.

 Исключили. А потом невнятно
 Старший произнёс, нахмуря бровь:
 Если пишешь – что мне непонятно –
 То пиши, но только про любовь.

 Как ни странно, но листок вернули,
 Знать, чтоб помнил, где я побывал,
 Чтобы помнил, что не только пули,
 Но и слово ранит наповал.

 Можно всё простить на этом свете:
 Эгоизм, измену и донос.
 Мы же были дети, только дети!
 Кто же тот листок туда принёс?

 Объявись, мы всё давно простили.
 От незнанья горше лишь вдвойне.
 С той поры я – сколько ни просили –
 Не писал ни разу о войне.
                1994 г