назови своё имя, отрада...

Назови своё имя, отрада.
Назови своё имя, печаль.
В этой осени
                цвет лимонада
пузырьками вздымается вдаль
одинокого русского неба.
Всюду пасмурь, отчаянье, хлад.
Только листья на вётлах и вербах,
как костры в преисподней, горят.

И гремучую смесь жертв сожжений,
этих яблонь, черешен и груш,
этих красных и рыжих смешений
пить легко, словно пенистый пунш.

Словно сам я впервой понимаю
по-есенински ясным умом,
как бессмысленно всё, что сгорает
никого не согревшим огнём.

Времена так изменчиво-шатки,
так смешна ярлыков канитель!
Всё, что было «советским шампанским»,
стало «русским игристым» теперь.

Помолчи и прислушайся только,
как по-над журавлями криниц
безутешно и монотонно
горловое курлыканье птиц,

словно заупокойная треба;
как контрастно, сгорая, дымят
бледнолицее русское небо,
краснокожий индейский закат.

А душа понимает и плачет,
что судьба ей досталась не та.
Назови своё имя, удача.
Назови своё имя, мечта.

Перед чувством внезапным, любимая,
нерешительно помолчав,
назови своё Вечное Имя –
я его повторю по ночам,

вспомни, как называется родина,
где, навек присягнувши дождям,
серо небо, а долгие годы
ничего приучили не ждать.

Там душа в разговоре интимном
зацепилась за тёмную ветвь...
Повтори моё детское имя,
украи'нская глушь, где в траве

я ребёнком – в замедленной съёмке –
плыл, губами цветы растолкав...
Назови свою цену, жестокий,
мой весёлый и грубый талант.

И ответила тихо отрада,
шелестя облетевшей листвой:
«Тебе знать моё имя не надо –
мы не встретимся больше с тобой».

И пчелиным жужжаньем жасмина
под окном отозвалась печаль:
«Моё краткое скорбное имя –
у тебя на устах, как печать».

С вечным мужеством волчьей породы,
брюхо дней волоча по земле,
что-то в ранах и ссадинах родина
прорычала неясное мне.

И подобная Пиковой даме,
уголками усталого рта
где-то в жёлто-молочном тумане
криво мне ухмыльнулась мечта.

Только слышался глуше и глуше
лай каких-то бездомных зверей
да дробился осколками в лужах
тусклый свет городских фонарей.

только ветер ночной, чуть не плача,
у столбов увивался и ламп

промолчала и скрылась удача

ничего не ответил талант