рок-н-ролл мы плясали на пятках

Выхожу на проспект Кирова,
виртуально, в Днепропетровске,
начинаю в мозгах монтировать
свою память, как храм Покровский:

моё детство прошло в "балке",
это лес в глубине, перед домом,
я скакал там, как на скакалке,
и по снегу скользил паромом,

одуванчиков жёлтые россыпи
и трава, цвета ультрамарина,
три, а сколько потом цифр в "пи"?
И впервые - соседка Марина,

я на поле играл, как Ральф Эдстрем,
и рвал струны, как Пол Маккартни,
я был в классе самым пёстрым,
в "секу" был я весьма азартным,

а в "Коралле" пил водку и виски,
из Одессы привёз пачку "Мальборо",
переписывал тёртые диски
на магнитную ленту, табором

мы цыганским по лесу бегали,
и ружьём была ножка от стула,
а с оврагов таких прыгали,
что сегодня оттуда бы сдуло,

и в вечерней летней прохладе
я стоял у забора круглого,
где ансамбль играл на эстраде
"Елоу ривэ" про Карлсона-друга,

я влюбился в Ленку-красавицу,
до меня с ней гуляло пол Кирова,
но не мог я с собою справиться,
а меня полюбила Таирова,

и зимой во дворе хоккейном
кто-то нашим был, кто-то - канадцем,
я Харламовым был и Маккейном,
за спиною с потёртым ранцем,

мы картошку пекли на углях,
кожура была чёрная-чёрная,
и подошвы сгорали на туфлях,
это жизнь молодая, задорная,

мы в подъездах сидели на тряпках,
в батарею пальцы вставляя,
рок-н-ролл мы плясали на пятках,
как плясать его не представляя,

я исполнил бы вам "Калифорнию",
словно "Иглз", струной рыдая,
и "Пинк Флойда" я какофонию
исполнял, душу раздирая,

и "Лед Цеппелин" "Хол латта лов"
я, как Плант, исполнял - были б рады,
и, как Блэкмор, сыграть готов
был я соло "Звезды автострады",

я, как "Кисс", разрисую лицо,
и, как Джэггер, ногами станцую,
а Луна в небесах, как яйцо,
я за временем этим тоскую,

начинаю в мозгах монтировать
свою память, как храм Покровский,
выхожу на проспект Кирова,
виртуально, в Днепропетровске.

3.05.11. Шарм. Египет.