День Огурца. Глава 13. комический экшн

ГЛАВА 13.
СОБАЧЬЯ  СВАДЬБА.

- Помогите! Спасите! – верещит бегемот.

Амбалы, со зверски сладострастными мордами, скачут за ним, а народ шарахается от спортсменов–спринтеров в разные стороны.

Это зрелище мне живо напоминает собачью свадьбу.
Однако я пытаюсь сохранить спокойствие, ибо не теряю надежды избежать встречи с колобком и его закадычными «друзьями».

Отворачиваюсь от этой спартакиады к киоску и лихорадочно размышляю: куда бы от них спрятаться?

Ведь я не намерен продолжать день в том же духе, растрачивая мгновения своей жизни на проблемы толстяка. Да и зачем, когда это драгоценное время можно потратить на что-нибудь другое, более полезное? На женщин, например. Или поиграть в лотерею. Или поваляться на пляже.

В жизни из всего надо извлекать удовольствие!
Я, вообще, считаю, что жизнь стоит на трёх китах: удовольствие, жажда наживы и азарт! (Вон, с каким азартом и страстью гоняют мордовороты колобка по улицам!)

Поэтому надо срочно придумать, где спрятаться от жиртреста.
И сделать это нужно именно сейчас, пока их собачья свадьба находится в сотне метров от меня.

Гляжу на киоск, и вдруг меня осеняет:
«А ведь не надо никуда прятаться. Просто я не поворачиваюсь к нашему дружку, и он меня не замечает!»

Постановив так, на совещании с самим собой, я сосредотачиваюсь на лотерейных билетах, забыв о существовании толстяка.

Мой глаз блуждает по билетам, в поисках подходящего и, наконец, я его нахожу.

На разноцветном куске толстой бумаги нарисован человечек и написано:
«Палка. Палка. Огуречик.» моментальная лотерея.

- То, что надо, - бормочу я задумчиво и смотрю на киоскершу, которая возится за стеклом, намереваясь поинтересоваться у неё, в чём состоит секрет этой лотереи.

Но, новый троекратный вопль, усиленный автомобильными клаксонами, смог, всё-таки, меня отвлечь.

Я осторожно смотрю назад через плечо (любопытство – страшная штука!).
Оказывается, Большой сменил тактику.

Он выскочил на проезжую часть и, теперь, лавировал между машинами.
- Помогите! – гудит он.

Толстяк то и дело врезается в чью-нибудь тачку, а бандиты, еле поспевая, бегают за ним.

- Держи вора! – орут гориллы.
Ни тот, ни другие не вызывают в сердцах водителей сочувствия. Так что в ответ они слышат только автомобильные сигналы и трёхэтажные матюки, вылетающие из кабин.

- Придурки! – бормочу я и хочу уже отвернуться, как мой изобретательный тёзка выскакивает обратно на тротуар.

И откуда только берётся энергия в этой куче сала?!

А толстяк, тем временем, уже набирает скорость, направляясь в мою сторону. Амбалы, побив водил их же оружием (трёхэтажным), тоже вылетают на тротуар.

Колобок пыхтит и размахивает руками как пловец (только по воздуху). Его летающие верхние конечности подцепляют увесистый пакет, который волокет дедок, неторопливо продвигающийся вперёд. Пакет, разорвавшись, являет миру кучу всякой съедобной всячины, самым примечательным видом которой является горох, который раскатывается тут же во все стороны.

Почтенный член общества уподобляется водителям из машин и обильно воздаёт славу великому и могучему русскому мату, и в этом он не одинок.

К его возвышенным тирадам сразу же присоединяются и два мордоворота, чьи ноги отказываются бегать по горошинам, уступив сие преимущество их накачанным задницам.

Подобно бобслейной паре, они, бок о бок, прихватив с собой и дедка, поносящего всех вокруг на разные лады, катятся с ветерком.  И эта весёлая разноголосая троица летит вперёд несколько метров, пока не кончается горох, и останавливается, притормозив филейными частями.

- Ух, ты! – вопит дедок, которого покатали на коленках и, - ой, бля! – добавляет он же, когда отлетает, отброшенный короткостриженными в сторону.

Толстяк, тем временем, отрывается на пару метров от Пинков, которым страсть как хочется его попинать.

Но это не смущает неунывающую братву. Отбросив деда, бандюки вскакивают и с новыми силами бросаются в погоню.

Расстояние между дедом и колобком, равно, как и между всей троицей и мной, резко сокращается.

Я вижу устремлённый на меня взгляд толстяка и отворачиваюсь. Но…

Поздно!
- Выручай, тёзка! – вопит Кругленький, когда от него до меня остаётся десять метров.

Да, спрятаться не удалось.
Тяжело вздыхаю и поворачиваюсь к толстяку.

Меня опять втянули в чужую игру!
Фортуна явно решает приколоться надо мной.

Что ж, сыграем ещё один раунд.
Я киваю толстяку и пропускаю его за спину, а сам делаю несколько шагов навстречу амбалам.

Но они, несмотря на свою скорость, похоже, видят мои намерения.
- Уйди, мужик! – орёт один из них, вскидывая руки, чтобы меня оттолкнуть, но, смею вас уверить, лучше бы он сам ушёл!

Мордовороты подлетают ко мне, но за мгновение до этого, я шагаю между ними и вскидываю руки на высоту их лбов.

- Бум! – соприкосновение моих кулаков с их лбами производит впечатляющий звук.

В следующий миг их мясистые тела, с не менее солидным шлепком, валятся на асфальт.

Наклоняюсь и внимательно смотрю на них поближе, потирая кулаки.

- Отдохните, друзья, - говорю я неподвижным тушам, - наберитесь силушки у матушки земли, – бормочу я, соображая, что надо обязательно что-нибудь сказать, как тот крутой Уокер, который «правосудие по-техасски».

- Готовы? – интересуется мой пыхтящий друг, выглядывая из-за моей спины.
Я киваю головой.

- И прально! – скрипит рядом дедок, который с горохом, - неча пенсионерами швырятьси!

- Надолго? – пыхтит толстяк, с удовольствием разглядывая лежащих мордоворотов.

- На пару минут точно отключились, - я взглянул на него, - как ты?
- Цел пока, - толстый рывками вдыхает воздух, и колобок на его пузе ритмично подпрыгивает.

- А ты всё бегаешь? – я подмигиваю ему.
- Ага, - круглый расплывается в улыбке, - эти гады меня у банка подкараулили.

- Слушай, я всё никак понять не могу, - говорю я ему, - как это они, посреди бела дня, в центре города, безнаказанно дубасят тебя?! – я несколько балдею от всего происшедшего.

- Им всё дозволено, - морщится толстяк, - это же мафия!
- Н-да, - бормочу я задумчиво.

Потом смотрю на него и продолжаю:
- Всё это доказывает только одно: живи проще, друг!

- А тебе не скучно? – интересуется колобок. Он уже отдышался и теперь стоит бодрый (и готовый к новым спортивным рекордам).

- Что не скучно? – я поднимаю брови.
- Жить проще!

- Вроде, нормально, - вздыхаю, - возможно, немного пресновато. Что ж, и это бывает. Но такого вот перчика, - я киваю на валяющихся амбалов, - мне точно не надо.

- Да ты же их одной левой! – подмигивает мне тёзка.

- Видишь ли, друг, нельзя безнаказанно взять чужое, так или иначе. Если взял в долг – надо возвращать. У подобных им личностей имеются стволы, а мне, знаешь ли, ещё жить да жить! Кроме того, есть и другие варианты, как можно достать человека. Так что верни им лучше бабки.

- Ага, - Сальный кисло улыбается.
- Всё, теперь иди в банк. А этим гаврикам старайся больше на глаза не попадаться, - я хлопаю толстяка по плечу.

- Спасибо! – колобок жмёт мне руку и растворяется в толпе.
Я смотрю ему вслед, затем на недвижимых амбалов, потом на лотерейный киоск. Вокруг уже собралась толпа зевак.

- Эти аспиды, - скрипит дедок с горохом перед народом, - меня уронили. А этот парень, - он тычет кривым пальцем в меня, - показал им, где раки зимуют! И прально! Неча пенсионеров швырять!  Нас уважать надоть! Вот!

Что за суета!
Моя рука, сама собой вытаскивает из кармана мобильник и набирает номер.
Я слушаю длинные гудки и в трубке (о, чудо!) появляется знакомый голос.

- Алло! – говорит Наташа.
- Наташа… - начинаю, было, я.

- Пошёл на хрен, урод! – взвизгивает трубка.
- Наташа не бросай трубку! – кричу я в телефон, но меня прерывает автоответчик.

- К сожалению, радиосвязь прервана, надеемся на ваше понимание… - вещает механическая девушка.

- Какое здесь может быть понимание! – я возмущённо сбрасываю и набираю опять.

Однако механической девушке, видать, понравилось со мной общаться. На этот раз она декламирует, что абонент недоступен или находится где-то там далеко (в Африке видать), где и связи-то нет, и опять надеется на моё понимание.

- Вот теперь понятно, - я отключаю вызов и прячу мобильник в карман.
Амбалы всё ещё валяются на асфальте, и я поворачиваюсь к лотерейному киоску.

Покупаю билет лотереи «Палка. Палка. Огуречик.»
Достаю монетку и стираю защитный слой.

«Без выигрыша», - вердикт фортуны.
- Куда ни кинь всюду клин! – бормочет дамский любимчик (то есть я).

Впрочем, я только что ещё раз убедился, что не все женщины меня любят. Именно та, которая мне нужна, как раз и решила надо мной поиздеваться!

Оборачиваюсь к толпе, обступившей поверженных братков.
Те уже сидят, очумело озираясь по сторонам.

Наконец, их взгляды останавливаются на мне, и на лицах этих примитивных животных отражается всё то, что они хотят со мной сделать.

Но ведь я тоже не пальцем деланный!
Я отвечаю мордоворотам жизнерадостной улыбкой. Держу пари, у них создалось впечатление, что я им сейчас пошлю воздушный поцелуй. Это видно по их смущённым мордашкам.

А у меня, тем временем, уже вовсю чешутся кулаки.
Раз уж в любви мне не везёт, так хоть пар выпущу – морды болванам разобью!

- Ты, мудак! – вопит один из них, со скрипом отрывая свои бренные останки от асфальта.

- К вашим услугам, гориллы! – радостно кричу ему я, - тебе как, морду набить, или просто под задницу напинать?

Толпа вокруг одобрительно гудит. Думаю, что здесь даже найдутся добровольные помощники – любители помахать кулаками.

Но, к сожалению, нашему конфликту не дают разгореться.
- Что здесь происходит? – вопрошает зычный голос и на сцене появляется наряд милиции.

- Всё нормально! – хором отвечают братки, внезапно превратившиеся в ягнят.

Душки, да и только!
И как им удаётся всё так синхронно делать?

Им бы «Лебединое озеро» танцевать!
Амбалы выбираются из толпы и тот, что любит обзываться, зацепляет меня плечом.

- Что вам угодно? – я любезно сверлю его взглядом.

- Тебе будет лучше, если мы больше не встретимся! – он пытается тоже изобразить пронизывающий взгляд, но у него в этом занятии явно меньше опыта, чем у вашего покорного слуги.

Разумеется, я выдерживаю его взгляд. Мордовороты собираются отчалить, и я им говорю напутствие:

- Любезные! Я думаю, всем нам будет лучше, если мы больше не встретимся!