Не знал он...

Посвящяется, павшему за жизнь на земле, советскому воину.
Спасибо вам, отцы, братья, соотечественники! Огромное человеческое спасибо!
И низкий поклон!


 Не знал он, падая в траву,
 взгляд в небо бросив напоследок,
 Что позже ту его победу
 Чужой победой назовут.

 Не знал он, с пулей у виска
 погибший где то под Варшавой,
 что у него не будет права
 на память добрую в веках.

 Не знал он. Просто шёл на смерть.
 Кому то всё же было надо
 сдержать фашистскую армаду
 в ту бесовскУю круговерть.

 Он просто шёл. Не на убой,
 как позже выведут в каноны,
 не на убой, а в бой пошёл он,
 дрожащий мир прикрыв собой.

 Ему всего то двадцать лет,
 а может даже было меньше...
 Ещё совсем не знавший женщин,
 с печатью детства на челе.

 Он помнил лишь отца и мать,
 платком махнувшую с перрона,
 и друга Гришку Левензона,
 и дом, и школьную тетрадь.

 Он помнил иву у пруда,
 парк летний с вышкой парашютной
 и дворик свой, такой уютный...
 И вот война..! И вот беда..!

 И он пошёл не на убой,
 а в бой! За мать, за пруд, за дворик.
 Что б мир - огромный крематорий -
 Был и спасённый, и живой...

 А позже добрый дядя Сэм
 возьмёт и скажет в микрофоны
 (что тоже возведут в каноны):
 "Победный марш звучит не всем!

 Звучит он только США,
 французам и британцу Билли!
 А русские? Да.., тоже были..,
 Но преуспели там едва..."

 И мир, спасённый и живой,
 со зла, а может быть от скуки
 Всё будет выть и улюлюкать,
 и ныне не унять его!

 И сбросит, правде вопреки
 Он память, как пустую ношу.
 И вот болгарского Алёшу
 Уже кромсают на куски..!

 Не знал он этого тогда,
 Травою став, берёзой, тиссом,
 дождём над Одером и Вислой.
 Он знал лишь, что пришла беда.

 Не знает он и по сей день
 Простой, безусый, русский мальчик.
 А если б знал, то даже ярче
 горел на жертвенном огне!

 Ведь дело всё таки не в том,
 что где то, кто то, словно "мани",
 чужую славу прикарманил,
 оставив совесть на потом.

 А в том, что в мире воротил,
 как Богом призванный Мессия,
 есть этот мальчик из России,
 что всех спасёт и всех простит!