Есть в освещеньи...

Есть в освещеньи
междудождевом -
отрада,
есть в небе - перламутр и тёмной сини с просветлённостью союз...

В сей час вечерний -
есть на сердце груз,
но и надежды
в нём -
горит лампада...

Есть вещий шум, в рокочущих просветами
под ветром,
томных -
тёмных
зеленью набравшей силу,
майских кронах...

Пересекает небосклон с испугом птица -
спешит под крышу, а душа возвеселиться
готова -
просыпается в ней слово,
которым хочется с веками кругосветными делиться
и видеть лица
всех единоверцев во времени - дождём и облаком, листвою и травой...

Вновь
дождь пошёл... Есть в сердце к плачу горнему любовь -
с его прохладой
свежей -
дождевой...

Верхушки тополей, как перевёрнутые кисти винограда,
ворчанье грома говорит о неземном
присутствии перед моим окном...

Душа вершимым
переменам - рада.

Вершины
гор,
вершины
куп,
вершины слов, молитвенно кадящих
дрожью
губ -
стихи о жизни над могилами
уж многих милых,
произносящих -
не без печали,
но печаль - есть милость Божья,
печаль нам открывает - неземные дали,
промытые насквозь живой
водой
времён,
с сиянием торжественных имён -
их легион...

Дождь разошёлся - ливнем обернулся, стал запотевшим серебром
весь небосклон
и ломкой ритмов из ноктюрнов Монка -
дробь дождевая
врезана в балконный козырёк и сердце смотрит в мир наитием,
промытого
дождём
ребёнка,
благославляя
кров
любой
земной
квартиры
и сострадая
всем, кто крыш лишён -
без лишних слов.

Кому-то - лира,
а кому-то - сиро...

Люблю грозу и в середине мая.