Вера

I
 Вера ни во что не верила. Такая вот парадоксальная Вера без веры. Ни в себя, ни в Бога, ни в любовь, ни в судьбу не верила.
Вера просыпалась от звонка будильника образца восемьдесят пятого года, шла в ванную, садилась на бортик и спала еще ровно пять минут, а после, бодрая и свежая, принималась за утренний туалет, варила кофе и убегала из дома. Такая вот обычная Вера.
Вера была не то чтобы красивая, но нет-нет, да слышала в свой адрес комплименты. А иногда она, сидя в метро, ловила на себе долгие взгляды мужчин. И всегда в таких случаях старалась принять задумчиво-печальный вид или, наоборот, напустить на себя загадочную улыбку "как бы улыбаюсь о своем, но для вас, посмотрите, какая я красивая". Замечая, что ее старания оценили, Вера смотрела в глаза наблюдающему за ней, а после уходила. Такая вот загадочная Вера.
Вера всегда ходила мимо парка. Были другие дороги, но Вера еще давно выбрала эту. Тут летом была тень, весной меньше луж, осенью красиво и золотисто, а зимой здесь всегда чистили асфальт ото льда, что не часто происходило на других улицах Города. По утрам мимо парка шли одни и те же люди, так что Вера уже знала, куда пойдет бабулька в синем пальто, а куда молодой менеджер с лицом автомеханика с двадцатилетним стажем. И так это все было привычно, так стабильно, что и представить было невозможно какие-то изменения.


А дорогу мимо парка перекрыли. Непонятно зачем, но городские власти решили сделать ремонт на самой приличной улице Города. Хотя, их можно было понять: гораздо менее затратно ремонтировать то, что в ремонте не нуждается, чем практически заново отстраивать развалюхи. Теперь в тени деревьев прогуливались усталые рабочие в оранжевых жилетах.
Но Вера не сильно печалилась. Она могла пройти из пункта А в пункт Б, например, по другой стороне той же улицы. Пусть там солнце заливает все своим сусальным золотом, но путь-то от этого не изменится. Временные неудобства. Вера вообще уже не придавала значения тому, какими путями идти.

Утро поздней весной особенное. Чистое и лучистое. Непыльное и обнадеживающее утро; кажется, что за ним непременно будет совершенно прекрасный солнечный день, полный радости и смеха. Как раз в такое утро Вера вышла из дома и пошла в свой надоевший, но родной пункт Б по другой стороне своей любимой улицы.
По пути Вере улыбнулся совершенно особенный молодой человек. Темноволосый, ясноглазый и очень похожий на весеннее утро. Впервые в жизни Вера забыла принять выгодную позу, скорчить нужную мину. Она так и шла навстречу Ему совершенно не выпендрившись, представляете? Еще и как полная дура повернулась ему вслед. Почему как дура? Потому что он тоже обернулся и - о ужас!- заметил Верин интерес к себе.
А дальше совершенно нетипичная и удивительная история. Сложно поверить, но парниша, которого родители при рождении, как оказалось, обозвали простым русским именем Степан, сказал Вере, что она, мол, очень красивая и попросил телефон. Она даже не ломалась - сразу протороторила одиннадцать заветных цифр, весь день просидела как на иголках и вечером была предельно счастлива, когда телефон зазвонил. Удивительно, но они пошли в кино... Если сократить эту прекрасную историю, лишить ее романтичных подробностей и если вообще убрать всю поэзию, как я, собственно, и собираюсь поступить, то можно просто сказать, что Степа и Вера через полтора года после знакомства на "другой" стороне улицы сыграли шумную свадьбу, на которой гуляла вся молодежь Города и его окрестностей. Вера даже в любовь поверила...
Вера после рассказывала отчаянно завидующим ей подружкам, что, мол, Степан - ее судьба, что если бы улицу не перекрыли, то никогда бы они не встретились, что это совершенно точно ее половинка и что, конечно же, ни с кем другим она быть и не могла.

Степа и Вера жили, что называется, душа в душу. Планировали отдых, ругались из-за невынесенного мусора, копили на новую машину и были абсолютно счастливы. Даже ребенка завели. Дочка получилась, назвали Васей. То есть, Василиной.
Вообще, можно сказать, что Верина жизнь со Степаном сложилась. Все у них было как надо. Даже дачу прикупили на склоне лет. Вася помогла - она трудоголиком выросла, вследствие чего денег у нее было предостаточно.
Растили помидоры, пололи огурцы, а после резали салаты и кормили ими внуков, что носились по участку. Так бы и жила Вера, если бы не...
"Не" - это Матвей Владимирович. Мужчина солидный, моложавый, обаятельный, с улыбкой душевной, как реклама жвачки. Он был похож на стареющего актера, звезду третьесортного театра, уверенного в своей неотразимости.
Матвей Владимирович и Вера познакомились на пятьдесят пятом Дне Рождения Вериной лучшей подруги. Удивительно, что только тогда, потому что Вера и эта самая подруга дружили еще со школы, и подруга утверждала, что Матвея Владимировича знала примерно с той же поры.
Как только он вошел в комнату, весь такой импозантный, в сером костюме и с букетом гвоздик, Вера  застыла, и лишь одна мысль  тревожила ее в эту минуту: «Не очень я старая же?» Матвей Владимирович обвел оценивающим взглядом всю толпу, собравшуюся в тот день, и на мгновенье остановил взгляд на женщине с выражением лица  таким, как будто она забыла выключить… не то что утюг,  адронный  коллайдер. Ухмыльнувшись, Матвей Владимирович решил добить несчастную, подсев к ней и заведя беседу.
Вера отвечала невпопад, что очень удивляло тех, кто слышал разговор, ибо она слыла женщиной умной и начитанной и уж такой простой разговор могла поддержать всегда. До этого момента.  А Матвей Владимирович  был очарован.
После Дня Рождения он позвал Веру в театр . Она, конечно же, согласилась, несмотря на то что очень долго пыталась объяснить мужу, почему тот никогда не видел ее «старого друга». Матвей Владимирович был до невозможности галантен: открывал двери машины, когда Вера выходила, подавал ей руку, помогал надеть пальто, а в антракте даже купил ей бутерброд. С икрой, между прочим. 
Приобщением к культуре оба остались довольны. И решили продолжить общение, посетив выставку, потом еще одну, и еще театр…
…Закончилось все тем, что Вера развелась со Степаном. Чем, естественно, вызвала осуждение всех знакомых,  которые даже не могли вспомнить подходящую поговорку, ибо «Седина в бороду – бес в ребро» не подходила по причине отсутствия у  Веры бороды – она хоть и старела, но следить за собой никогда не переставала.  Вера и сама понимала, что ее поступок – это то, что выходит за границы понимания общества. Имея прекрасную дочь, троих внуков и мужа, у которого даже «девятка» никогда не ломалась, она променяла это все на самовлюбленного старого пижона, который, кстати говоря,  на машину так и не накопил. Вася смотрела на мать как Ленин на буржуазию, Степан сначала хотел уйти в запой, но передумал, а внуки так толком ничего и не поняли, только страдали из-за того, что у деда салат не такой вкусный, как был у бабули, которая, к сожалению, «уехала поправлять здоровье».
Тем не менее, Вера снова была счастлива. Она опять была невестой в белой фате, которая смотрелась на ней комично. Она была с Матюшей, как она ласково его называла, она вновь была красива и желанна для него.
С Матвеем Владимировичем Вера прожила почти десять лет.  Со Степаном со временем помирились  - он был все-таки очень понимающий и был способен прощать; с Васей тоже – та характером была похожа на мать и поняла ее; внуки дядю Матю полюбили, потому что тот очень весело рассказывал анекдоты и всегда покупал мороженное.
Перед Новым Годом, тридцатого декабря, Вера решила совершить набег на продуктовые магазины Города, потому что, как известно, в последний день года в магазинах очереди сравнимы по длине с экватором и лучше бы все купить накануне.
Промотавшись около часа по различным лавкам, Вера спешила домой.  Оставался последний перекресток. Вера всегда переходила дорогу только на зеленый свет и сейчас дождалась, пока светофор даст добро на продолжение пути.  Уверенная, она шагнула на «зебру». И была насмерть сбита пьяным водителем машины с номерным знаком А365ВС.

II
Вера ни во что не верила. Такая вот парадоксальная Вера без веры. Ни в себя, ни в Бога, ни в любовь, ни в судьбу не верила.
Вера просыпалась от звонка будильника образца восемьдесят пятого года, шла в ванную, садилась на бортик и спала еще ровно пять минут, а после, бодрая и свежая, принималась за утренний туалет, варила кофе и убегала из дома. Такая вот обычная Вера.
Вера была не то чтобы красивая, но нет-нет, да слышала в свой адрес комплименты. А иногда она, сидя в метро, ловила на себе долгие взгляды мужчин. И всегда в таких случаях старалась принять задумчиво-печальный вид или, наоборот, напустить на себя загадочную улыбку "как бы улыбаюсь о своем, но для вас, посмотрите, какая я красивая". Замечая, что ее старания оценили, Вера смотрела в глаза наблюдающему за ней, а после уходила. Такая вот загадочная Вера.
Вера всегда ходила мимо парка. Были другие дороги, но Вера еще давно выбрала эту. Тут летом была тень, весной меньше луж, осенью красиво и золотисто, а зимой здесь всегда чистили асфальт ото льда, что не часто происходило на других улицах Города. По утрам мимо парка шли одни и те же люди, так что Вера уже знала, куда пойдет бабулька в синем пальто, а куда молодой менеджер с лицом автомеханика с двадцатилетним стажем. И так это все было привычно, так стабильно, что и представить было невозможно какие-то изменения.
А дорогу мимо парка перекрыли на ремонт. И великие слова «Не сломано – не чини» тут никто, видимо, не слышал.
Вера не очень расстроилась. Весенним утром, выйдя из дома, она застыла на пару мгновений перед  красной лентой, перекрывавшей путь. На секунду появилось странное чувство, вроде «Это моя улица, какое право вы имеете ее перекрывать?!» Но нужно было решать проблему.  Как пройти? Вера взглянула налево, потом направо – с одной стороны - другая сторона улицы, с другой – узенькие переулки, по которым Вера почему-то никогда не ходила.  Может быть, в Вере пропал великий исследователь покруче Колумба, потому что жажда познать неизведанные земли в этот момент была настолько сильна… Короче, Вера пошла переулками.
Весенние тихие переулки всегда особенные.
Там царит атмосфера  каникул, проведенных в южном городе. Когда все отдыхают на пляже или трудятся в садах, ты идешь по тихим безлюдным улицам. Яркое солнце проникает сквозь чахлые кроны городских деревьев. Пыльные ноги в красных сандалиях, разбитая коленка, веснушки и выгоревшие волосы – ты весь такой невозможно солнечный и радостный. И вокруг все такое же. И в этот момент все кажется прекрасным – ситцевая простыня на чьем-то балконе, раздуваемая ветром, как парус; серый пыльный кот, лениво лежащий на старой лавке. И совершенно особенная тишина, которая остается тишиной, даже когда сквозь открытые окна проникает звук телевизора или чей-то голос.
Когда поздней весной заходишь в такой переулок – будто переносишься в свой маленький город детства. Вера шла по асфальту, засыпанному лепестками отцветающей черемухи и вспоминала: мороженное «Пломбир», бабушку и Сережку – самого лучшего друга.
Подул теплый ветер и послышался шорох страниц. Белоснежные листы разлетелись по всему пяточку перед каким-то старым желтым домом, и казалось, что с них слетают кривые черные мухи – буквы Times New Roman. Вера, замечтавшаяся, остановилась и с интересом пятилетнего ребенка стала наблюдать за парнем, который, чертыхаясь, собирал бумаги.
Парень, наконец, собрав все, поднялся с колен, отряхнулся и уже было собирался идти дальше, как заметил девушку, любопытную как юннат. Вера, поняв, что на нее смотрят, быстро вернулась в привычное состояние и посмотрела на парня уже по-другому, мол, чего ты-то на меня смотришь, я макулатуру в переулках не разбрасываю.  Ответом ей послужила сложная гримаса, которую можно было истолковать как «Ну и дура!»
В общем, так она и родилась, большая и светлая любовь.
Парня звали Матвей.
Матвей – сердцеед и ловелас, парень, по которому с ума сходили все знакомые и не очень девушки, бедный студент-пижон. Он влюбился в Веру, как когда-то в девять лет влюбился в Наташу Теркину, то есть совсем-совсем по-настоящему. Вера отвечала ему взаимностью, и свадьба их стала просто следующим шагом, естественным продолжением романа, рожденного в переулке.  Вера даже в любовь поверила…
Со временем бедный студент превратился у обеспеченного бизнесмена.  Он работал, чтобы обеспечить любимую жену и маленького сына Василия. Работал много и продуктивно – через пару лет после свадьбы он увез Веру в столицу нашей Родины, город-герой Москву. Там они обзавелись отличной квартирой даже не в спальном районе и  машиной. В общем, им стали доступны все прелести, которые только способна предоставить молодой семье купюра с портретом американского президента.
Она были счастливы. Счастье от взаимной пламенной любви сменило счастье от уютного дома, умного и послушного сына и наличия рядом человека, которому доверяешь. Это, конечно, не заставляло сердца стучать бешено, но тоже значило немало.
Пару раз в год они ездили на море, каждый раз стараясь выбрать новую страну. И вот уже и страны закончились.
Под Новый Год Вера отправилась в турагентство, намереваясь найти такое место, где они еще не бывали.
В конторе, вывеску которой украшала нарисованная пальма с кокосами чудовищных размеров, грозящими расшибить голову каждому, кто по неосторожности пройдет под ней, если не заметит легкое дуновение ветра, Веру встретил сам владелец турфирмы, так как упустить клиентку, на чьей дряхлеющей  шейке болталась подвесочка стоимостью с подержанную иномарку, он не мог.  Он повел ее в свой кабинет, предложил чаю. Чай даже заварили в чайничке, а не подали пакетик дешевого «Майского», как поступали с клиентами попроще.  Источая любезности и приторную радость, сюсюкаясь, как воспитатель умственно отсталых детей, хозяин стал предлагать Вере (Николаевне!) самые лучшие номера самых пафосных отелей самых фешенебельных курортов. Вера морщила нос, больше от напускного восторга Степана (так представился человек-сгущенка). По прошествии получаса, когда Степан уже сам испугался диатезика от собственной слащавости, они, наконец, перешли на нормальный человеческий разговор. 
И, знаете, так разговорились! Выяснилось, что Степан тоже приехал из того самого Города, в котором некогда обитала Вера, что он тоже любил дорогу мимо парка… И что он неженат. В мозгу Веры в этот момент загорелся сигнал полной боевой готовности: в ход пошла отбеленная у лучшего стоматолога обольщающая  улыбка, еще с юных лет отработанные фразы, действующие на мужчин, как кошачья мята на Мурзиков.  Прервал их живую беседу телефонный звонок взволнованного Матвея, который переживал за жену, задержавшуюся где-то аж до половины двенадцатого.
Степану и Вере очень не хотелось расставаться надолго. Они договорились о деловой встрече, чтобы обсудить детали предстоящего путешествия Веры и ее семьи, но каждый из них, конечно же, понимал, что деловые встречи не назначаются в кофейне, всем известной как «самое романтичное место Москвы».
…Они поженились спустя три месяца со дня знакомства. Матвей, теперь состоящий в статусе «бывшего», не то, чтобы злился, но искренне не понимал жену (тоже бывшую), которая отказалась… нет, даже не от него, а от полнейшей материальной обеспеченности. Степан, конечно, тоже не бедствовал, но все же не имел возможности оплачивать еженедельный шопинг в ЦУМе.  А сыну Василию, вступившему в тяжелейший пубертат, было абсолютно все равно. Он-то уже давно понял, что этот мир жесток, что эти люди ровным счетом ничего не понимают из по-настоящему важных вещей…
Вера со Степаном пребывали в эйфорическом состоянии. Она даже готовила мужу борщ, который уже давно не признавала, считая «плебейской похлебкой». Зазнавшаяся Вера… Теперь ты с нами, с пролетариатом.
Продали подвеску с Вериной шейки – купили подержанную иномарку. А потом кольцо с по-прежнему тоненького пальчика – съездили на море.
Так и жили. Не то, чтобы скромно. Нормально жили.
В двенадцатую годовщину знакомства Вера со Степаном решили съездить в Город, на малую родину. Посмотреть, во что превратилась любимая улица, погулять по забытым родным дворам. Новый Год решили встречать там же.
Сойдя с поезда, оба чуть не прослезились. От одного вида Города. Нет, он не находился в столь плачевном состоянии. Просто всем знакомая ностальгия, знаете ли…
Неделю Вера и Степан гуляли, вспоминали и немножко придумывали. Смешные, они даже играли в снежки. И убедились в том, что эта забава не для их возраста – Степан простудился перед самым Новым Годом и засел в теплой квартире, которая так принадлежала ему с тех самых пор, когда он был студентом и жил в Городе.
30 января Вера отправилась по магазинам, закупать продукты на вновь любимый оливье и прочие новогодние яства.  Совершив пробег по всем продуктовым, которые запомнились хорошими еще с «тех самых» пор, Вера возвращалась домой. Оставался последний перекресток. Вера всегда переходила дорогу только на зеленый свет, еще в далеком детстве наученная этому строгой заместительницей директора школы по воспитательной работе. И сейчас дождалась появления зеленого человечка на той стороне улицы.
…Последним, что Вера услышала, был неестественно громкий гудок машины. Последнее, что Вера увидела – это номерной знак А365ВС.