Анне Алексеевне Олениной

(Посвящение возлюбленной поэта А.С. Пушкина)

В восьмидесятых девятнадцатого века, в бабье лето
Случился светский раут знатной особы в Питере где-то.
На пир лукуллов созваны всех муз известные таланты,
Приглашены все высшие чины, купцы и фабриканты.

Одна старушка средь гостей сидела, молча, у камина,
В одеждах скромною была, держала веточку жасмина.
Высокородной красотой когда-то в прошлом всех пленила,
Теперь смотрелась сиротой, её так старость изменила.

В антракте томном между праздничным столом и пышным балом
Всех пригласили полюбоваться новым концертным залом
И насладиться в блеске бронзы, хрусталя и позолоты
Музыкой, стихом романса, оставив все свои заботы.

Лишь пианист тронул пальцами клавиши фортепиано,
Как зала наполнилась музыкой "Графа…" в звуках пиано,
И тенор в такт запел: "Я вас любил: любовь ещё, быть может…".
Вот пение его уже сердца гостей всерьёз тревожит!

Но кто-то светский этикет рыданием нарушил громким,
То был старушки плач, он был взволнованным, надсадным, ломким.
Запали клавиши рояля, прервалось пение романса,
Плач взбудоражил всех гостей, уж лучше б не было сеанса!

Шум прекратил хозяйки глас: "Не будьте, господа, столь строги!
Пред вами – Анна же, Ландро, пиит писал ей эти строки!"
С глазами "неги и мечты", как "ангел кроткий, безмятежный",
Явился образ Анны им, что бросила ему "ты" нежный!

"Ужели это скорбный плач по убиенному поэту
Иль крик проснувшейся любви ушедшему когда-то в Лету?!
Ужель никто вас не любил безмолвно, робко, безнадежно
И не любил никто столь трепетно, столь искренне, столь нежно?!"

Смокнув слезу с очей, ланит, старушка, извинившись, встала
И медленно пошла к дверям сквозь тишину большого зала,
Но от волнения платочек кружевной свой обронила,
Инициалы "А" и "Л" на нём нить тонко золотила.

Любовь пиита – Анна – шла, строк сокровенных вдохновенье,
Зал погрузился в тишину на это чудное мгновенье:
Благоволили ей снисходительно все знатные дамы,
Благоговели пред ней господа, невзирая на саны!

Снова вдруг тихо заплакало музыкой фортепиано,
Наполнилась зала мелодией "Графа…" в звуках пиано,
И тенор строками любви, принадлежащими поэту,
Запел ей в след романс, кой никогда уже не канет в Лету.


(Р.А. Шерланов, г. Харьков, 25.04.2005 г.)