21г

Шарят зрачки за завесами век.
С плеча в простыню соскользнул оберег –
Ладонь Близнеца – восемь грамм серебра…
Поползли под подушку…
                Пора.

Без права присесть на дорогу, без сил,
Что ради последних полвздоха просил,
Оставленных для иных без нужды
В дыхании…  то – полбеды,

Да четверть от общего горя.  К  чему
Теперь силы? Зачем одному
Эта лёгкость теперь. Только, вот, одно НО:
Положено – значит – дано?

Тринадцать оставшихся призрачных грамм
Пойдут босиком по вчерашним дворам,
Но вчерашнему хлебу – вчерашнее «есть».
Не долго им, «завтра» - не здесь.

По возрасту, пО весу – поздно – не суть;
Ни кто обнаружит, ни куда унесут.
По Вере билеты, Любовь – по слезам,
Секрет - для того, кто не знал -

Великая мудрость… Великая честь –
На раздачу в пуху; пришедшим, как есть,
В чём мать родила, в чём отец оставлял…
Не в Сад? Ну, хотя бы – на Бал…

Обида? Да Бог с ней. Спасибо Лилит:
За право выбора... Кто-то простит,
А кто-то запишет, уже не со зла –
Нелёгкая всё унесла.

Заветное «Здравствуй. Люблю. Обещай…» -
Зависло, вот… где-то вот здесь… «Не прощай
Ничего, что не дал, что должно быть Твоим.
…обязательно договорим» -

Нацарапано пальцем на влажном окна
Хрустале, по испарине. Кто - Та, одна,
Для которой и ради весь тот разговор?
Да никто. Её нет. Стыд-позор.

Покраснеть – вот задача где не из простых…

Во вчерашнего неба глазницах пустых
Плесневеют последние звёзд семена,
Так важны, как войне – имена.

До прихода – секунда. До встречи вся жизнь…
Их. Секунда, как вечность. А жизнь – удержи,
Пойми, распластай по конвейеру лет,
Наверуй к концу на билет.

Прощенье прощаньем – нежданно всегда.
Не будет, зачем в зеркала попадать,
Назад возвращаясь, забыв за собой
Негашеным свет. Это сбой?..

Нет.

Собой заслонив жизни ключ, словно дот,
Войдёт Тишина. И никто не войдёт:
Все будут пытаться, но всё – не туда.
На главный вопрос – просто:

«ДА».

Она бы спросила… ну, если б могла.
И, если б не утро, и не догола
Раздетое небо, что ржавая жесть
С продавленным: «3ABTPA УЖE».

По времени сверить не выйдет – его
Больше нет, хотя, впрочем, смотря для кого:
Кого встретишь? Играл? Не хотел огорчать?
На снегу одеяла печать,

Как синяк от удара судьбы по рукам
(Под глазами такие же, кстати): «Пока
Не вымоешь с мылом – не сядешь за стол»
Ну, вымыл… Голодным пошёл.

Тем вечно вчерашним «Сегодня, Сейчас»
Уже накормил миллиарды до нас
Шеф-повар столовки «У Трёх Черепах».
Там - правда – компот в черепах…

Последнее слово – на мокром стекле.
Написать – написал, только капли – не клей,
И – слово, слюною, скатилось с луны.
Придётся забыть эти сны:

Дыхание, стен кирпичи, почерка
На стенах тех мелом, желанья, рука
Выводящая нежность последнюю, слёз
Ручейки, марли, лица, наркоз.

Лишь чёрная кошка в примятой мурчит
Постели. И воздух совсем не горчит,
Как будто отсюда никто не ушёл.
А кошка мурчит – хорошо…

Под лапкой мерцает ладошка-кулон.
Восемь грамм серебра не спасут Вавилон,
Не вернут Атлантид… Но под сердце повесь… -
И тринадцать останутся здесь.

25.10.2008г.