Майская неделя в Петербурге

Снова здесь я, на финской земле,
И опять подвожу я итог,
Озирая оставленный след
И готовясь на новый виток.

Запечатан у царских гробниц
Старый перечень царственных лиц –
Перевёрнуты в Книге листы,
И оценены точно труды.

Город праздновал, лился поток
В миг затменья, кружа и смеясь,
Серебрилась вода - и в Исток
Уносило затмение грязь.

И жемчужною нитью судьбы
Мне Фонтанный увиделся Дом,
Гордой Анны хранящий следы,
Антарктическим скованный льдом,

И во весь исполинский свой рост
Встал не Пётр, а святой Александр.
Конь по Невскому – Невского нёс.
И опять пробивался меандр

По карнизам старинных домов,
По паркетам... И в бликах листвы
Я, впервые, как нежное «ты»
Ощутила явление слов,

Лёгкой пушкинской речью дыша,
Подводила Эпоха итог.
И России соборной Душа
Услыхала биение строк.

Исцеляя дуэльную боль,
Искаженья наветов и лжи,
Пушкин встал, знаменуя собой
То, что зёрнышком в почве лежит.

Ломоносов согласно кивал,
Петропавловский слушая звон,
И настраивал свой камертон
На волну лебединую зал.

И Щелкунчик отряхивал бред
Наваждения прошлого. Сад
Был нескучным – и звуки карет
Завершали собой маскарад.

Триста лет на болоте стоит
Город, Мудрость готовый принять,
И Хранитель незримый хранит
Ту, жемчужную, власти печать,

Что играет в сияньи весны,
И в заливистых трелях в саду,
И у кромки холодной воды
И в  душе, что хранит Петербург.

И торопится царственный град
Обновить для служенья дворцы,
Чтоб, не жаждая больше наград,
Здесь для Мира рождались творцы.

И неспешно канавкой в Неву
Лодка вышла – и новых времён
Ждёт воспетый в стихах Петербург
И готовит невидимый трон!
30 мая 2002 Раума