Где-то на Авалоне

Когда время водою стечет с ее пальцев,
Джиневра отложит медленно пяльцы,
уколет мизинец и кровью окрасит нить.
Она выбросит яблоко самое спелое,
принесет себе клятву сделаться смелою,
и разуется прежде, чем на влажную глину ступить.

И Артур из котомки достанет корону,
вспоминая себя - в прошлой жизни - на троне,
и наполнится рот его вязкой и кислой слюной.
Теплый яблочный сок себе впрыснет под кожу,
спустя тысячу лет все надеясь - поможет,
и сейчас наступает пора возвращаться домой.

Горизонт вдруг расчертится вспышками молний,
острый парус покажется в небе лиловом -
это Англия снова захочет его - королем.
И сгниют сотни тысяч опостылевших яблок,
и сухие глаза вновь научатся плакать,
и все рыцари встанут по трое за левым плечом.

Но вода все течет и течет потихоньку,
королева задумчиво шьет распашонку -
на потом, на когда-нибудь, на послезавтрашний век.
Нет в обрядах нужды, а в намереньи - силы,
вместо крови сиропом наполнены жилы,
и сплетаются в узел тугой все названия рек.

И корона лежит бесполезной жестянкой,
вяло рыцари пьют и играют в орлянку,
сладкий призрачный дух отбивает желание ждать.
Время липнет к вискам, но их белым не красит,
у Артура мигрень и аллергический насморк,
он представить не мог, что Авалон - это яблочный ад.

- Спи, король, - пропоет ему тихо Джиневра,
Ланселот отвернется (расшатаны нервы),
и Гавейн выпьет сидра как будто обычной воды...
А за тысячи миль, берегов и рассветов,
заблудившись в страницах, мирах и советах,
мальчик - глупый - проснется с предчувствием скорой беды.

И к окну подойдет, глядя в стылую сырость,
заклиная, чтоб чудо непременно свершилось,
не считая, но веря - остались последние дни.
Вечный дождь простучит ему азбукой Морзе,
что грядут перемены и метаморфозы,
их уже не отсрочить и, кажется, не отменить.

И за шумом дождя ему будет казаться,
что он слышит, как рыцари спешно садятся
на своих лошадей и торопятся двинуться в путь.
Он останется ждать у стекла - в карауле -
чтобы первым приветствовать свиту Артура,
и ему до утра, как обычно, не придется уснуть.

А за час до рассвета закончится ливень.
Мальчик бросит чертить королевское имя
на оконном стекле и устало прикроет глаза.
Ничего не случилось, и никто не вернулся.
Пережить эту ночь - и опять окунуться
в бесконечный поток, что уносит надежды назад.

И пока кто-то бодрствует в Лондоне сонном,
ожидая - напрасно - вестей с Авалона -
мерно движется прялка и льется невидимый свет.
И никто не умрет, разве только на время,
ни Артур, ни его королева Джиневра -
ни сегодня, ни завтра, ни через три тысячи лет...