Даун

Не отбрасывает тени,
И невидим в зеркалах,
То ли демон, то ли гений,
Он и дьявол, и Аллах.

То ли жалок, то ли гордый,
В путь, куда не знает сам,
Он идёт походкой твёрдой,
Ниоткуда в никуда.

Ни на миг не обернётся,
Боль свою зажав в кулак,
Плачет глаз, а рот смеётся,
В сердце умирает страх.

Смотрит, ничего не видя,
Никого не узнаёт,
Любит, словно ненавидит,
И не для себя живёт.

Не оплакивает горько,
То, что с ним произошло,
Жалят ржавые иголки,
Всё что было, то прошло.

И не кровоточат раны,
И не капает слеза,
И не все сверкнули грани,
И не всё ещё сказал.

Только говорить что толку,
Безголовым дуракам,
И на языке мозоли,
И оплёвана душа.

Если он святой, святому,
В спину прошипят - постой,
И расправят его руки,
Свежеструганным крестом.

И живёт в стеклянной банке,
В коллективе пауков,
И ему залижут раны,
Чтоб сожрать его потом.

Если сердца нет, осину,
Просто некуда вбивать,
Тех, кто родом из трясины,
Тех ничем не запугать.

Если сердце разобьется
На четырнадцать зеркал,
То в тринадцати придётся
Видеть то, чего не ждал.

И глазами полуночи
В зеркалах горят огни
А смотреть нет больше мочи,
Словно мёртвые они.

Смотрят влагой поднебесной,
Греют адовым огнём,
И продлится сон чудесный
И бессонницей, и днём.

Как уставшие наяды
Тонут в собственной воде,
Так друзья с тобою рядом
Топят в собственной беде.

И не узнан и не прогнан,
По земле бредёт один
То ли узник, то ли гоблин,
Сердца раб и господин.

И не смейтесь, то, что гений
Никогда не знает всё,
Полюбуйтесь на красавиц
С чисто вымытым лицом.

И никто всего не знает
И никто не сможет всё,
Только он один ругаем,
Мыслям не находит слов.

Болью, небылью обманут,
Сердце в солнечных лучах,
Не считает свои раны
И мозоли на руках.

И не принят, и не понят,
Сам себя по свету гонит,
И смеётся, будто стонет,
И живёт, как будто спит.

Добрый взгляд красивых масок,
Скрыл гримасу и оскал.

То ли любят, то ли гладят,
Так похоже на массаж,
А перо бумагу ранит,
Может это та же блажь.

Рассыпается пространство
Как серебряный песок,
И луна глядит бесстрастно
Будто ствол тебе в висок.

В тишине ночных туманов
Растворяются часы
Может поздно, может рано,
Всё положат на весы.

И проверят и измерят
Грустным грузом жизнь твою
Не заметишь, как согреют,
Но в аду, а не в Раю.

Уйдёшь любя,
скорей всего, без времени,
И от тебя
Ни племени, ни семени.