Рэха вайны

Мой ўзрост – 42 апасля вайны.
Я глядзеў. Я не ўбачыў сваёй віны
У тым, что твар не у крыві.

Не хістайся, на памяць намотаны дрот,
Фотаздымкі закрыўшы далонямі рот
Загадалі: “Жыві”

А я адчуваю чыюсьці смагу да прылічэння мяне да дарэмна крочашчых па іх будучых пахаваннях.

Пад нагамі – кавалкі ад ног пяхот,
Перасыпаны хлорам тых ўзнагарод –
Самай роднай зямлі;

Гэта месца завецца – рэха вайны…
Калі ласка, заходзь, тут, за крышкай труны,
Пераможцы жылі.

А я бачу спакой у тых вачах, якія зіхацелі зорамі дзеля зор у вачах нашых. Безнадзейны спакой. Вечны.

Засталося дастаць тыя сцёртыя сцягі,
Што мусолілі з часу вялікай смагі,
І пад колы сцяліць.

Пакідаю ў дрыгве зледзянелае скаргі.
Я зняволены жораў сваёю рагай
У мярзлоце не жыць.

Услед гледзячы, няма сэнсу сумаваць. Клін ідзе да Сонца. Так атрымалася…

28.02.2005г.



Эхо войны

Мой возраст - 42 после войны.
Я смотрел. Я не увидел своей вины
В том, что лицо не в крови.

Не трепещи, намотанная на память колючая проволока,
Фотоснимки, закрыв ладонями рот,
Велели: "Живи".

А я чувствую чью-то жажду причислить меня к напрасно шагающим по их будущим захоронениям

Под ногами - куски от ног пехот,
Посыпанные хлором тех наград –
Самой родной земли;

Это место зовётся – Эхо Войны…
Пожалуйста, заходи, здесь, за гробовой доской,
Победители жили.

А я вижу спокойствие в тех очах, которые сверкали звёздами ради звёзд в очах наших. Безнадёжное спокойствие. Вечное.

Осталось достать те стёртые флаги,
Что мусолили со времён великой жажды,
И под колёса стелить.

Покидаю в трясине обледеневшее жалоб.
Я лишённый свободы журавль своею рагой
В мерзлоте не жить.

Вслед глядя, нет смысла тосковать. Клин идёт к Солнцу. Так вышло…