Фрича

Рижская улица Альберта в советское время носила имя Фрициса Гайлиса, латышского революционера, а по-простому она звалась в народе "Фрича".

У этой улицы есть две основные легенды: 1) якобы она своими красотами очень нравилась Адольфу Гитлеру и 2) якобы в одном из ее зданий, №13, первом справа, если идти от улицы Стрелков, во время Второй мировой размещалось канцелярия гестапо - главная по всему Остлянду.

Первая легенда совсем уж сомнительная: мне не удалось найти никакой информации о том, бывал ли когда-нибудь Гитлер в Риге; и главное - ну, никак не могла эта улица нравиться Гитлеру!

И потому не могла, что часть ее зданий спроектированна евреем, Михаилом Эйзенштейном, и потому, что югендстиль, это, конечно же, "дегенеративное", упадническое искусство, которое "классицист" Гитлер, мягко говоря, не жаловал. Да и в строительстве этой улицы каким-то образом участвовали враги национал-социалистов "вольные каменьщики", о чем свидетельствуют масонские символы, разбросанные по фасадам и внутри подъездов в огромном количестве. (Кстати, Сергей Эйзенштейн творчества своего отца тоже не переносил, и существует фрейдистская версия, что якобы обратился режиссер к революционному авангарду из чувства протеста против папиного буржуазного модерна).

А вот насчет гестапо, очень даже может быть! В советское время в этом самом здании находилось главное управление погранвойск Прибалтийского военного округа. Это точно - я сам, будучи юным, видел табличку. А советские погранцы подчинялись не Минобороны, а КГБ. И представляется естественным, что одно из ведомств "комитета" заняло здание, которое уже было  оборудовано и обжито тайной полицией Германии.

Сейчас в этом здании несколько организаций обитает, в том числе и "Центр современного искусства". И когда я знакомым художникам легенду про гестапо рассказываю, они смеются.

У меня с этой улицей связан серьезный этап жизни - я здесь, до призыва в СА, пару лет работал. Искал, где бы поработать, чтоб недалеко от дома, и забрел в местное домоуправление. Меня взяли - окна стеклить, их часто били. Научили этому делу за полчаса. Дело нехитрое, но требует твердости руки и, главное, абсолютное уверенности в своих действиях. Стекло, если его резать, боясь, что оно треснет, обязательно треснет. Стекло надо резать нагло! И быстро. И без сомнений. Так, как японский художник проводит точную линию тушью по рисовой бумаге (исправить уже нельзя - рисует сразу "набело").

Обучаясь, я перебил несколько стекольных заготовок, пока один старший товарищ не раскрыл мне главный секрет мастерства стекольщика, сказав: "Представь, что это не стекло перед тобой, а говно!" Я представил - и сразу получилось: вжик и готово.

Я так наловчился, что на мою работу даже приходили глазеть, как на аттракцион!

Зарабатывал я до трехсот рублей в месяц официально (а это были очень хорошие деньги), и еще - чаевые, если стеклил окна не в подъездах, а в частных квартирах. (Эх, чего ж меня в богему-то унесло? Вроде руки откуда надо растут - это рабоче-крестьянские гены, наверное, во мне сказываются - мог бы в любом ремесле мастером стать, жил бы сейчас, не тужил: умелые руки, они копеечку всегда подымут).

Мастерскую мне выделили - на двоих с плотником - в подвале на Фриче. Первым делом я нарисовал на стенке голую тетку с тыквообразными грудями - эротический фантазм шестнадцатилетнего девственника. Ну, как сумел так и нарисовал, плотник аж прослезился.

Это был интеллигентного вида сорокалетний человек, который устроился в домоуправление спасения ради: он был "теневым" коммерсантом, и находился под следствием за свои "комбинации", и поэтому устроился простым рабочим, чтобы до суда успеть хоть чуть-чуть подсушить себе репутацию: вот, мол, граждане судьи, вы меня еще не посадили, а я уже встал на путь исправления!

И плотничал он классно! Талантливый человек, талантлив во многом....

Но и коммерческий дар его требовал выражения, и плотник наладил в подвале кустарное производство мотоциклетных касок. Все хорошие товары были в дефиците, каски тоже.
Дело было, конечно, незаконным, но не таким опасным, как спекуляция, и плотник шел на риск: у него была молодая красивая любовница, и ради ее материального комфорта приходилось рисковать!

Центральный "офис" домоуправления находился на соседней улице, и там в восемь утра собирался на планерку весь коллектив: управдом, инженеры, дворники, сантехники, жестянщики, электрики и другие. Первым делом коллектив дружно закуривал. Вторым делом получал задания на день. Потом все разбредались по ближайшим кафе - завтракать. Завтрак продолжался часов до одиннадцати. До обеда все успевали разделаться с текучкой и наступало время Денежной Халтуры.

Управдом - прапорщик в отставке - тощий , сутулый, с вислыми усами пожилой мужчина, никакой реальной власти не имел, и кажется, совершенно не ориентировался в своем хозяйстве. Только ходил туда-сюда по району и покрикивал на малолетних хулиганов. Реальной властью и знаниями обладала могучая дама - главный инженер, которая красила губы только по краям: все равно ведь помада от постоянного курения стиралась, так зачем зря косметику переводить.

Элитой домоуправления были, конечно, сантехники.

Бригадир Саныч, который, в дополнение к основным - и немалым! - доходам, выращивал в одном из подвалов декоративных рыбок на продажу. Когда Саныч перекусывал в кафе, он наваливал себе в чашку с кофе столько бесплатного сахару, что сахар не таял, и потом Саныч поедал эту кофейно-сахарную жижу ложкой. Поговаривали, что Саныч - "подпольный миллионер". Ну, тогда уж, скорее, подвальный....

Санычу подчинялись двое сантехников. Спившийся тренер по боксу Коля, который мастерил электрогитары на заказ (елки, какое-то собрание предприимчивых самородков!). И бывший уголовник Миша, который отсидел десятку на "строгаче" за то, что убил человека: Миша отдыхал как-то с дамой в ресторане "Ленинград" (одном из самых злачных "воровских" вертепов советской Латвии), к их столику подошел незнакомый урка, достал бумажный рубль, плюнул на него и прилепил даме на лоб. Миша вступился за честь спутницы - рядовой шлюхи из команды самой крутой рижской бандерши по прозвищу Железная Лошадь. Он всего лишь ударил урку по голове кулаком, но урка почему-то сразу помер.

Мне Миша показывал, "как пьют русские офицеры", - опрокидывал залпом стакан водки, отставив локоть далеко в сторону. Влив в себя таким образом пару литров, он валился на кушетку - до следующего рабочего дня.

Но из всех работников домоуправления я по-настоящему сдружился только с электриком Андреем. Если сантехники были финансовой элитой нашей конторы, то Андрей, безусловно, выполнял в нашем коллективе роль интеллектуально-творческой прослойки. Собственно, он был единственным среди наших коллег, кто мог претендовать на звание интеллектуала. И поэтому я примкнул к нему. Да и разница в возрасте у нас была не такая уж и большая - лет семь.

Андрей был психопатом. Не "психопатом" в кавычках, как обзывают некоторых эксцентричных людей, а психопатом с диагнозом. Андрей состоял на учете в психоневрологическом диспансере, и время от времени ложился в дурку "на профилактику". Из-за психопатии его и не взяли в армию. Как он сам объяснял: "Психопат не способен никому подчиняться, потому что когда на психопата орут, то он начинает орать в ответ еще громче!"

Покойный папа Андрея был большой шишкой, чуть ли ни замминистра. И, наверное, Андрей смог бы, благодаря семейным связям, сделать серьезную карьеру, если б не его раздолбайство. И семья махнула на него рукой. Андрей вел жизнь богемы, играл в рок-группах на гитаре, пел, участвовал в спектаклях любительских театров, мазал холсты абстракцией, но потом сделал дитятю хипповой девочке Лане, женился на ней и устроился на работу в домоуправление.

Только сейчас я могу оценить, что сделал этот человек для моего развития: он, ни много ни мало, перепрограммировал мой мозг!

Я был нормальным советским юношей, в меру начитанным, но мои скромные познания не выходили за рамки школьной программы. Голова же Андрея, благодаря его знакомству с людьми культурного андерграунда, была забита информацией о масонах, розенкрейцерах, тамплиерах, магах Средневековья, сибирских шаманах, экстрасенсах, тибетских ламах, исламских суфиях эт цетера. Сейчас я понимаю, что это была совершенно бессистемная мешанина из всего того, что старалась фильтровать цензура, оберегая нежные мозги советских граждан. Но в то время, когда Андрей скармливал мне эту "кашу", я слушал его, разинув рот. Пару лет он был для меня гуру №1.

Думаю, вся эта информация, несмотря на ее сомнительность и недоброкачественность, была для меня очень полезной: я намного раньше, чем большинство моих сверстников понял, что мир гораздо сложней и многослойней, чем кажется.

Я заходил к Андрею в гости, он давал мне читать "самиздат", но не политический, а оккультно-мистического толка. Нередко мы устраивали поединки на учебных рапирах: Андрей в театральной студии научился хорошо фехтовать. Дрался он как настоящий псих!

Меня забрали в армию, а когда я вернулся, то Андрей показался мне довольно поверхностным болтуном. Наверное, я повзрослел, и не мог уже воспринимать Андрея как гуру. Он же говорил, что мне за два года службы засрали все мозги, и понадобиться еще пару лет, чтобы их вычистить.

Вобщем, нам стало неинтересно общаться,  и мы постепенно отдалились друг от друга. Хотя чувство благодарности к нему я все же сохранил - как к Первому Учителю.

Году в 1995-ом я через общих знакомых узнал, что Андрей развелся с Ланой, начал бедствовать и спиваться. Ввязался однажды в драку на вокзале, на него напало несколько человек, и он отбивался эсэсовским штыком. Против Андрея возбудили уголовное дело, но потом закрыли: по счастью он никого своим антикварным оружием серьезно не ранил.

И тогда старые знакомые собрали денег и отправили Андрея в Гималаи, в маленький буддистский монастырь, надеясь, что там Андрея вылечат от алкоголизма: монастырь располагался высоко в горах, и до ближайшей "точки" пришлось бы брести пешком четверо суток.

С тех пор я об этом человеке ничего не слышал.