Не зная истины иной...

                ПОДБОРКА ДЛЯ ГЛАВНОЙ СТРАНИЦЫ.   



 …Не зная истины иной, иные живы побужденьем: увидеть крыльев отраженье в стихии яркой, огневой… Беспечно мысли зазвенят у бабочки, что шьёт, порхая, над суматохой дня взлетая, смешной узорчик  бытия...

    …Я, словно бабочка к огню, стремлюсь и крылья раскрываю. Что есть огонь? Его ль не знаю, всё ж, обжигаясь, пламя пью... Живя прохладою росы, зачем я жар вбираю веной, коль завершаю неизменно погибелью своей визит… Что так влечет в огне свечей, что говорит воображенье, и почему им опьяненье меняет цвет моих очей… Успеть, успеть, пока душа, ещё не знает  про напрасность, и что немыслимо прекрасно - дышать, без пламени дышать…
    …Но так не мной заведено, и я лишь волю исполняю: лечу туда, где принимаю предназначение одно - крылом взмахнуть и, вдруг, опасть, и треск поймать, как наслажденье, сгореть в огне без сожаленья - иного ль я могу желать…
    …Не зная истины других, оставив им недоуменье, их умножая отчужденье, врастаю в белый тонкий штрих… 
    …Взовьется легонький дымок, поникнут нити крыл ажурных, и дуновением дежурным дымок развеет ветерок...



***


 Взойдя на берега, блистали в скользкой луже
 тяжёлые тела холодных острых льдин…
 И резала река края кривые суши,
 и вздрагивал над ней пунктирный след вершин.

 В потоке золотом серебряные рыбы,
 глотая якоря, взмывали над волной,
 и падали плашмя на льда седые глыбы,
 сверкая на лету упругою спиной.

 Безмолвные часы – предвестники рассвета:
 ни шелеста волны, лишь ветра долгий вздох…
 И, белая на вид, горячая монета
 на тёмной синеве… И рдеющий восток…

 Водой бегущий лёд омоет рыбам брюхо,
 в застывшие глаза вольётся белизной…
 И крик беззвучный рыб по перепонке уха
 прокатится волной, поранив кривизной...


***


 Разбиваясь на сотни лучей
 землю солнце будило,
 щекотало её
 золотыми
 отростками нежно.
 И очнулся от сна
 на проталине
 первый подснежник,
 ощутив на себе
 светосилу
 и градус светила.
 А питательный сок
 заструился по телу берёзы,
 и смочил её корни,
 ползущие,
 в треснувшей коже.
 И под действием свежей,
 и самой отменной,
 глюкозы
 вдруг береза очнулась
 на целую осень моложе.
 И трава поднималась,
 скрывая оранжево-чёрный
 перелесок,
 который
 на солнце  задумавшись,  грелся…
 И бродил по траве
 разлохмаченный,
 сумрачный ворон,
 приминая к земле
 первоцветы  весеннего леса…


***


 Временную тонкую границу
 смыло кратковременным дождём…
 Разбросать на майскую страницу
 многоточий яркий окаём…

 Лепестков парящих очертанья
 потерять в прозрачной синеве;
 и себя частицей мирозданья
 ощутить от мира в стороне…

 И оглохнуть от журчанья речки,
 и увидеть рост пахучих трав,
 растянув на вечность скоротечность,
 все запасы мига исчерпав…

 А в медовом мареве заката
 различить медовый аромат,
 и, смирившись с мелкою утратой,
 смять ромашки белый циферблат…

 И под шелест синих колокольцев
 запах грёз вдохнуть издалека,
 замереть, разнежившись на солнце,
 растворяя взглядом облака…


***


 Гроза ушла: такая громкая, но быстрая,
 раскинув  взвесь, озоном пахнущей, воды.
 Степное море закачалось серебристое
 в попытке сбросить происшествия следы.

 Дождь придавал траве волшебное мерцание,
 от крупных капель оставляя в лужах всплеск…
 А в облаках горели щели ярким пламенем,
 и выжигали цвет полуденных небес.

 И степь казалась изумрудно-жёлтым войлоком.
 От полноты нехитрых чувств щемило грудь…
 А стая белая плыла под сизым облаком,
 и птиц непарностью тревожила чуть-чуть…


***


 Журавли вернулись ранние
 на просохшие поля,
 и крылами простирание
 совершили, а земля
 залилась румянцем, розовым
 от багуловых цветов...
 Облаков платок разорванный
 лёг туманом средь стволов...

 Нагляжусь ли на нарядную,
 я, родную сторону,
 что цветёт и сердце радует
 красотою, поутру...
 Журавлям махну косыночкой,
 наблюдая их полёт,
 а внутри растает льдиночка,
 и слезиночка сверкнёт...


***


 Дождя тугая нить
 стреножит время цепко,
 доверчивых секунд,
 опять,
 замедлив ход…
 И всхлипнет у окна
 подруга и соседка -
 ночная маета –
 бессонниц зрелый плод.

 Завеса от того,
 что называлось миром,
 пространно и мокро
 раскинется впотьмах…
 И низкая луна
 дырявым бледным сыром
 останется скрипеть
 безвкусно на зубах...

 ...А дождь на тополя
 набросит мятный запах,
 согреется рука,
 аккорды бередя…
 Луны туманный круг
 покатится на запад,
 и с губ скользнёт мольба
 на флажолет дождя…


***


 Падение капель из чашек разбитых...
 Фиксация боли в районе предплечья…
 Уже не стихи… превращенье в молитву,
 погоня за тем, что, как миг, скоротечно…

 На чётках намоленных - мокрые пальцы -
 попытка собрать воедино текучесть…
 Значения слов понимая иначе,
 не каждый иначе поймёт свою участь…

 …Осколками стекол, фарфора  и глины -
 сверкнёт под ногами абстракции синтез…
 И время - субстанция мысли наивной -
 в свободном падении капель зависнет…


***


 безмятежный мой, невесомый мой,
 бесполезный мой, как цветок...
 узнаю в тебе хромосомное
 соответствие, мотылёк…